– Ну-ка, глянь, брат, не это ли мы ищем?
И тут посланец сполз с саней и упал на колени:
– То, то, панове… Это письма посланника и пана Морштына… Но я ни в чем не виноват! Не убивайте меня! Умоляю вас… Видите, я сам сознался…
– Как же – сам!.. – с издевкой произнес пан Мартын.
Арсен развернул сверток. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что это письма де Бетюна королю Людовику и сенатора Морштына – секретарю министерства Кольеру, написанные по-латыни.
– Все, пан Мартын, можем отправляться назад.
Спыхальский взял перепуганного француза за шиворот.
– Что с ним делать? Может, стукнуть хорошенько по дурной башке, чтоб Богу душу отдал?
– Не нужно, панове! Не убивайте! – взмолился француз.
Арсен, немного подумав, сказал:
– Пускай себе едет, пан Мартын! Не будем брать грех на душу.
Спыхальский отпустил. Француз поднялся на ноги, стал рассыпаться в горячих благодарностях. Потом вдруг напыжился и спросил:
– А деньги?
– Какие деньги?
– Мои… Те, что у пана в руке! Как я без них доберусь до Парижа?
Спыхальский с нескрываемым сожалением подбросил в руке увесистый кошелек. Видно было, что ему никак не хотелось с ним расставаться. Лицо его стало багроветь.
– Ах ты, пся крев! Вместо благодарности ты еще и деньги вымогаешь? Мало тебе, что жив остался, бездельник!
– Отдай, пан Мартын! Мы не воры! – поморщился Арсен, а французу сказал строго: – Мы даруем пану жизнь и даем возможность выехать из нашей страны. Пускай только пан не мешкает и не вздумает вернуться в Варшаву, чтоб уведомить де Бетюна о том, что случилось… Если пан так сделает, тогда пусть на себя пеняет! Счастливого пути пану!
– Мерси, – обрадованно пробормотал француз, пряча кошелек в карман.