— Он был ювелиром, золотых дел мастером?

— Причем очень опытным.

— Он знает вашу семью и отношения внутри нее?

— Знает, хотя во многом ошибается.

— Он был вчера на празднике, и ты говорил, что он весьма бледен. Он был таким, когда пришел, или стал таким, когда узнал что ваш гость — Кара бен Немей?

Шафей, приподнявшись, удивленно уставился на меня.

— Что ты хочешь этим сказать, эфенди? Ну, помнится, он побледнел, когда я ему рассказал о тебе.

— Это поможет мне выйти на его след.

— Эфенди, если бы это было так!

Итак, он испугался, узнав про меня; он не пришел, когда я играл на пианино; он придумал болезнь, потому что я увидел бы его; а когда я уехал, он тоже пустился в путь.

— Халеф, ты знаешь, кто этот Афрак?

— Откуда мне знать? — ответил хаджи, следивший за нашим разговором.

— Это не кто иной, как Дауд Арафим, называющий себя также Абрахим-Мамур. Эта мысль пришла мне в голову еще вчера, но я отбросил ее как маловероятную. А сейчас я полностью убежден в этом!

Мои собеседники оцепенели от ужаса, и только после долгого молчания Якуб проговорил, качая головой:

— Это просто невозможно, эфенди! Мой родственник никогда не называл себя этими именами и никогда не был в Египте. Ты что, снова видел его вчера здесь?

— Да, я забыл рассказать об этом, потому что был погружен в музыку. Опиши мне своего родственника, особенно одежду, в которой он вчера приехал на праздник!

Моя просьба была со всей тщательностью выполнена. Все совпадало — то был Абрахим-Мамур, и никто иной. Но оба купца все же отказывались в это верить.

— Афрак бен Хулам никогда не был в Египте, — твердили они как попугаи. — А как же письма, которые он привез?

— Это два неясных момента. А что, если этот Абрахим забрал письма у настоящего Афрака?

— Аллах керим, но, значит, тогда он убил его!