— От этих людей у меня нет секретов!

— Ты хочешь, чтобы они услышали слова, которые будут малоприятны для твоего слуха?

Он приосанился и произнес строгим тоном:

— Ты не осмелишься сказать ничего такого, что бы я не хотел услышать! Но я пойду тебе навстречу и выслушаю тебя. Отойдем.

Он сделал несколько шагов в сторону. Я последовал за ним.

— Отчего ты сменил свое отношение к этому делу, кади? Как ты можешь думать о невиновности этого человека, в вине которого ты до этого не сомневался?

— Я убедился в том, что ты заблуждаешься.

— Нет, — возразил я. — Это не я заблуждаюсь, а ты, кади!

— В чем же? В том, что он рыбак?

— Нет, во мне. Тебе очень хотелось завладеть содержимым кошелька. Это не удалось, и теперь преступник оказался невиновным.

— Эфенди!

— Кади!

Он состроил гневную мину и сказал:

— А ведь я могу тебя арестовать за твои слова!

— Оставь свои потуги. Я гость этой страны и лично ее правителя. У тебя нет власти надо мной. Я утверждаю: Али Манах признается во всем, едва ты назначишь ему палки. Я не хочу давать тебе указания, но дома в Германистане расскажу, что подданные султана образцово выполняют свои обязанности.

— Як таковым тоже отношусь и докажу это!

Он вернулся к остальным и спросил арестованного:

— Ты знаешь такого Доксати?

Али Манах побледнел и ответил заплетающимся языком:

— Нет, я никогда не был в Эдирне.