— Только я? — переспросил я.

— Да.

Я быстро шепнул йербатеро:

— Обвяжите мне руки ремнем, но так, чтобы я легко мог его сорвать!

Я сложил руки за спиной. Здесь было темно, и майор ничего не увидел.

— Ну, поживее! — приказал он. — К генералу!

— Для чего?

— Узнаете обо всем.

— Почему вы требуете только меня одного, без товарищей?

— Это вас не касается. Вперед!

Йербатеро уже закончил все приготовления, поэтому я спокойно повиновался. Все могли убедиться, что я по-прежнему связан. Только теперь я заметил, что за дверью стояли еще четверо солдат, тут же окруживших меня.

Напротив нашей двери виднелась другая, она была приоткрыта. Мы вошли в комнату, выглядевшую как казарма. На корточках сидели солдаты, игравшие в кости или карты. Вокруг помещалось самое разное оружие. Всюду, словно выпавший снег, лежали белые сигаретные окурки, воздух здесь был как в зачумленном доме. Миновав эту комнату, мы прошли в другую, где дышалось полегче. Тут имелся стол, на нем стояла керосиновая лампа. Возле стола виднелись несколько табуреток, на которых сидели мужчины, судя по их горделивым жестам, все они были офицерами. Каких-либо знаков отличия, выдававших их звания, я не заметил.

Оттуда мы попали в третью комнату, самую шикарную из них. Тут располагались два стола: один возле оконного проема, в котором не было стекла, а другой посреди комнаты. За первым столом сидели два офицера; они курили, держа перед собой бокалы. В центре комнаты сидел пожилой военный. Казалось, он выискивал на карте ту достославную местность, что пребывает у черта на куличках, но и на этот раз обнаружить ее никак не удавалось, поэтому мы с майором простояли у двери, пожалуй, минут пять, однако сеньор генерал так и не почтил нас своим вниманием. Весь прочий эскорт остался снаружи, в соседней комнате.

Генералу было примерно лет шестьдесят, но седины у него до сих пор не было. Он носил белые панталоны, сапоги с короткими голенищами и желтыми отворотами, словно обычный немецкий кучер — из тех, что возят господ. Кроме того, генерал был облачен в красную бархатную жилетку и синий китель, изобиловавший золотыми галунами. Витые погоны его эполет свешивались почти до локтя. Мне показалось, что я попал на театральную сцену, где идет репетиция некой комедии на военную тему. Я вообще не испытывал страха. Я только досадовал на майора, сунувшего за свой или, скорее, мой пояс оба моих револьвера. Итак, этот человек завладел всеми вещами, прежде принадлежавшими мне.

Майор уже несколько раз кашлянул, но все было напрасно. Потом он стал кашлять громче. Наконец, когда шум чересчур усилился, генерал оторвался от созерцания карты и окинул меня мрачным взором.