— Отдайте им оружие!

Этому воспротивился раненый курд:

— Они пленники и не могут иметь при себе оружия!

— Они свободны, ибо они гости бея! — гласил ответ.

— Бей сам приказал нам схватить их и разоружить.

— Он не знал, что это те люди, которых он ожидал.

— Они убили моего отца, и еще — посмотри на мою руку: их пес мне ее прокусил.

— Вот и разберись с ними по поводу этого, как только они не будут гостями нашего бея. Давай, господин, бери свое оружие и позволь мне тебя проводить!

Мы снова получили обратно то, что у нас отобрали; потом мы расстались с остальными курдами и быстро поскакали вверх к Гумри.

— Ну, сэр? — спросил я Линдсея. — Что вы теперь думаете о кере и дашике?

— Ничего не понял из вашей речи.

— Но оружие уже у вас!

— Well! И что дальше?

— Мы будем гостями в Гумри!

— Хочу дать вам, мистер, сатисфакцию, ослом был я!

— Спасибо, сэр! Поздравляю с этим благородным самопризнанием!

Теперь все опасения исчезли, и с легким сердцем я въехал в ворота форта. Тем не менее я не мог удержаться от содрогания при виде этой резиденции жестокого Абдуссами-бея, который в союзе с Бедерхан-беем и Нурла-беем тысячами убивал христианских жителей Тиджари. Форт выглядел воинственно. Узкие переулки были запружены вооруженными курдами, так что у меня сложилось впечатление, как будто большинство из них не принадлежат к жителям Гумри. В этом отношении маленькая крепость Бервари выглядела куда привлекательнее, чем мрачная, безжизненная Амадия.

Вот прошел навстречу, держа в руке длинную тростниковую пику, курд из Сердешта. Он производил впечатление бедняка по сравнению с балани и шади, которых я здесь не ожидал встретить. Курд-алеган с гор Ботине беседовал с курдом-омериганом, пришедшим из окрестностей Диярба-кыра. Потом нам встретились два человека из племени амади-манан, между которыми шагал курд-дильма из Ази. Здесь было много воинов из племен булану, хадир-сор, хазананлу, дельмамикан, карачиур и картуши-баши. Можно было даже видеть людей из Кадикана, Самсата, Курдука и Кендале.

— Зачем сюда пришли чужие? — спросил я Дохуба.

— Это большей частью мстители по крови, которые прибывают сюда, чтобы рассчитаться друг с другом, и посланники из многих местностей, где опасаются восстания христиан.