— Я расколю тебе голову, дурак! — заревел он.

— Попробуй. Но сперва ты подчинишься! — отвечал я смеясь и, быстро рванув лошадь за узду, поднял ее на дыбы и с такой силой ударил ее в брюхо, что та снова испуганно вскинулась вверх. Староста вылетел из седла. Прежде чем он поднялся, я вырвал у него из рук ружье и нож и уже спокойно мог ждать нападения.

— Пес! — заорал он, вскакивая на ноги и бросаясь на меня. — Я тебя уничтожу!

Раис подскочил ко мне, но ударом ноги я снова опрокинул его на землю. Схватив его ружье, я прицелился.

— Не приближайся ко мне, а то выстрелю!

Он встал на ноги, держась за живот, куда я его ударил, и смотрел на меня разъяренно, но снова нападать не осмелился.

— Отдай мне оружие! — прорычал он мне с угрозой.

— Только после того, как я с тобой поговорю!

— Обойдешься, мне этого вообще не надо!

— А мне надо! Я привык, чтобы ко мне прислушивались, запомни, начальник!

— Я не начальник, я раис, незанум!

События разворачивались молниеносно, но на нашу потасовку уже обратили внимание все подходившие курды, окружившие нас густой толпой. Одного взгляда было мне достаточно, чтобы понять — ни один из них не намерен вступать в разборку, предварительно не разобравшись, в чем вообще дело. Поэтому я смело отвечал:

— Ты не раис и не незанум; ты даже не свободный курд, как эти храбрые мужчины, которыми ты хочешь командовать.

— Докажи это! — вскричал он, кипя от гнева.

— Ты — староста Далаши. А эта деревня и еще шесть поселений принадлежат стране Халь, которая платит дань наместнику Амадии и, значит, подчинена мосульскому паше, а также стамбульскому падишаху. Староста деревни, собирающий дань для падишаха, — не свободный незанум, а турецкий начальник. Если меня оскорбляет свободный и храбрый курд, то я с оружием в руках требую от него ответа, потому что он сын человека, не склоняющего голову ни перед кем. Если же турецкий староста, являющийся слугой мутасаррыфа, осмелится назвать меня псом, то я сброшу его с лошади и поставлю ногу на грудь, чтобы он покорился! Скажите, люди, кто же назначил сборщика дани из турецкой деревушки предводителем знаменитых курдов-бервари?

Толпа громко загудела, и вскоре кто-то невидимый отвечал:

— Он самозванец.

Я повернулся лицом к говорящему.

— Ты меня знаешь?

— Да, эмир. Большинство из нас знают тебя.