Я не могу описать всего восторга и радости встретивших это первое, по существу, доброе известие с фронта. Даже Бычков сдержанно улыбнулся. Я тут же вспомнил свою девушку. Не там ли она? Мы еще не совсем успокоились, галдели, спорили, когда Варя и Саша с торжественными лицами вынесли из-за перегородки большой белый пирог, сочившийся красным соком брусники.

- Ну, знаете! - восхищенно сказал Леша Бычков. - Это… это… шедевр!

- Он! - произнесла Варя, озарив Сашу сияющими глазами.

- Она! - сказал Саша серьезно, но с явным одобрением и показал пальцем на Варю.

Ели мы пирог, что называется, за обе щеки. Настоящий праздник!

Когда Зотовы оделись и стали прощаться, Саша вышел из-за перегородки и остановился перед лампой. Его рыжие кудри светились над головой, словно нимб у святого.

- До свиданья, Саша, - ласково сказала Варя и улыбнулась, отчего лицо ее стало особенно славным. - Спасибо тебе… Ты чудесный мастер!

Губы Саши Северина слегка раздвинулись, потом еще и еще больше. Он сверкнул белыми зубами и… впервые улыбнулся женщине.

Мы так и ахнули.

- А что, - сказал он, когда Зотовы ушли, - на земном шаре встречаются хорошие женщины. Редко, новстречаются…

Самый деловой и домовитый у нас, конечно, Иванов.

Есть в нем какая-то великая любовь к труду. Созерцательное ничегонеделание просто не присуще ему, он не может сидеть без дела и пяти минут. Даже во время коротких перекуров на работе Серега обязательно отыщет себе занятие: смотришь, топор точит или вырезает из березы солонку, и все с таким смаком, заинтересованностью кровной, что завидно становится и самому вдруг захочется попробовать - вдруг получится так же ловко, как у Сереги.

Лицо у него в такие минуты сосредоточенное, между бровей глубокая морщина, губы сжаты, весь мир отходит на задний план. Все, что ни делает он, в то мгновение превыше всего. Может быть, поэтому и получается у него отлично: инструмент как игрушка, на всех поделках печать красоты, законченности и изящества.

Сделает, протянет в руке, полюбуется и вдруг весь расцветет в улыбке. Рад. Доволен.

- Во-о! Вещь!.. - скажет тихонько, пот со лба вытрет, руки в карманы и пошел гоголем, такой удовлетворенный, что без улыбки и смотреть на него нельзя.

А через пять минут, смотришь, опять работу нашел.

Когда Сереге поручили охранять Зотова, он стал его неотступной тенью. Когда мы переезжали, на Иванова возложили обязанность завхоза. Такой тщательности сборов, упаковки и перевозки могла позавидовать целая транспортная контора. Добросовестность и трудолюбие Сереги стояли вне критики. Как и товарищеский долг.