За стеной на секунду стало тихо…

И в комнате Савельева было тоже тихо. Ясно, отчетливо затикали в этой тишине карманные часы Савельева, висевшие над кроватью…

И сейчас же их тиканье слилось с слабым протяжным скрипом — дверь в комнату Савельева отворилась.

Между половинками двери просунулась круглая стриженая голова.

— Ваше благородие…

Опять скрипнула дверь… В полутьме блеснула железная, обтершаяся от времени скобка двери…

Акимов осторожно, закусив верхнюю губу, вздернув брови и наморщив лоб, протискался между половинками двери, не растворяя их больше — словно сбоку двери стоял какой-нибудь предмет — стол или шкап, мешавший распахнуть ее шире.

Он был в рубахе и в сподниках, отдувавшихся на коленях и едва доходивших ему до щиколоток. От сподников вниз висели завязки.

— Что там? — спросил Савельев.

— Из секрета человек пришел, ваше благородие.

— Позови!..

Должно быть «человек из секрета» слышал, стоя за дверью голос Савельева и, должно-быть, то, зачем он пришел к Савельеву и о чем сейчас должен был объяснить ему, самого его интересовало и интриговало сильно. Он кашлянул как- то по-особенному, словно уже стоял перед Савельевым и собирался ему «докладывать» и затем переминулся с ноги на ногу, скрипя сапогами.

Акимов чуть-чуть согнул стан и в тоже время нащупывал рукою дверную скобку… Дверь опять тихо отворилась. Фигура Акимова словно провалилась в дверь.

В комнате, освещенной одной только лампадкой был полумрак и, казалось, Акимов только на секунду ушел за дверь и опять появился на пороге, сразу преобразившись… Теперь он был в сапогах и черных шароварах…

На черном сукне шаровар смутно белели руки. Смутно белело лицо.

— Из секрета? — спросил Савельев.

— Так точно!..

— Что такое?

Савельев поднялся на кровати и сел. «Человек из секрета» ответил не сразу. Он поднял руку к лицу и кашлянул в ладонь. И сейчас же быстро опустил руку, словно испугался и замер на мгновение.

— А? — сказал Савельев.