31

Стефан ворвался, когда я еще спал. Возбужденный более обычного, он с порога закричал:

— Вставай! Поймали волка!

— Билла?

Я даже во сне видел этого пройдоху, который обвел нас вокруг пальца, прикинувшись американским летчиком. Предположение Стефана, что именно Билл причастен к убийству Терезы, все еще казалось мне разумным.

— Нет, — сожалея, что вынужден меня разочаровать, сказал Стефан. — Но через него, может быть, выйдем и на Билла.

— Кто он?

— Солдат. — Стефан хитро улыбнулся. — Очень интересный солдат. — Пока я одевался, он рассказывал подробности. — Шел в горы. Но не вслепую. Его поджидала группа проводников. Понимаешь? Целая группа! Это бывает очень редко. Контрабандисты, которые перебрасывают нацистов из военной зоны, действуют в одиночку, по два. А тут целая группа! Не зря, как ты думаешь?

— Выкладывай без деталей.

— Тут каждая деталь важна. Когда их группа встретилась с партизанским патрулем, она не отступила, даже бой приняла, чтобы вывести этого рядового солдата. Такого тоже Давно не было. Пришлось стрелять. Двоих они потеряли убитыми, а разбежались, только когда ранили этого… Легко ранили и взяли живым.

— Кем он оказался?

— На первом допросе заявил, что лечился у Герзига и сбежал оттуда.

— Нойхойзер? — обрадовался я.

— Нет… По солдатской книжке Бауэр, а настоящей фамилии не говорит. Но он, Сергей, никакой не солдат. Майор СС. Один из самых жестоких палачей. Его, пока везли, опознали люди, сидевшие в лагерях.

— Где он?

— Внизу. Я подумал, что тебе будет интересно… Опять клиника.

— Веди в кабинет, я сейчас.

Задержанный и по внешнему виду не был похож на рядового солдата. Хотя он и старался выглядеть таким же тупым и забитым, как все пленные в первые дни, но в его глазах мерцала та властность, от которой трудно избавиться людям, привыкшим командовать и распоряжаться судьбами подчиненных. Потрепанную гражданскую одежду распирали вздутые мышцы спортсмена-тяжеловеса. Длинный свежий шрам огибал подбородок, поднимался к правой скуле и там расщеплялся на розовые лепестки, расходившиеся в разные стороны. Чуть набок, будто принюхиваясь к неприятному, был свернут и тонкий с горбинкой нос. Видимо, Герзигу пришлось немало потрудиться, чтобы склеить эту сильно пораненную физиономию.

— Фамилия? — спросил я.