— Когда я ушел из клиники, — переводил Стефан, — я хотел сразу же явиться к господину коменданту и предложить ему свои услуги. Я знал, что могу быть полезным. Но все получилось так ужасно… — Гохард закрыл лицо руками и содрогнулся. — Я шел из клиники по лесной дороге и увидел быстро убегающего человека. Он бежал через кусты, как будто испугался меня. Я не придал этому никакого значения. Мне было не до него. И вдруг я споткнулся об эту женщину… Ничего более страшного я в своей жизни не видел. Я совсем потерял голову и тоже побежал…

— А от чего побежал?

— Я думал… Нет, тогда я ни о чем не думал. Я очень испугался… Просто испугался. Мне так стало страшно… Я хотел поскорей покинуть это место и побежал…

— Вслед за тем человеком?

— Нет! Совсем в другую сторону. К себе. Я не привык бегать, и мне было очень трудно. Я падал, опять бежал…

— А почему все же вы спрятались, когда прибежали домой?

— Я стал соображать… Меня мог тоже кто-нибудь увидеть, как я увидел того… И тоже мог подумать на меня… Что это я… Я не знал, как относятся в русской комендатуре к немцам, мне могли не поверить, тем более что я был в том автобусе, по которому стреляли. И я решил переждать… Это, наверно, было глупо, но я был очень испуган.

— До каких пор вы собирались скрываться?

— Пока поймают того… Потом я бы вышел, и никто на меня ничего не подумал бы…

— Расскажите, как выглядел убегавший мужчина.

— Я его плохо разглядел. Я видел только его спину. И светлые волосы, он был без шапки, много волос. Он только один раз оглянулся, но сквозь листья его лицо было очень плохо видно.

— Вспомните, какого он роста, во что был одет, все вспоминайте.

— Он бежал пригнувшись, но и так было видно, что он на голову выше меня… Спина очень широкая, в чем-то сером, в пиджаке или в чем другом, я не заметил.

Гохард добросовестно вспоминал, растирая ладонью морщинистый лоб, но ничего более существенного добавить не смог. Мы надолго замолчали. Показавшийся в начале допроса просвет снова затянулся туманом. В невиновности этого инженера можно было не сомневаться. Пригодиться он еще мог бы в качестве свидетеля, если бы мы нашли «того»… Отрадно было только то, что мы получили первое реальное подтверждение непричастности Буланова к убийству: не был он ни высокого роста, ни пышноволосым.

Мы уже собирались кончать с допросом, когда Гохард произнес несколько слов, от которых Стефан даже подпрыгнул. Прежде чем перевести их мне, он несколько раз переспросил.

— Он говорит, что муж Терезы умер задолго до того, как она появилась в Содлаке. Так и сказал: «Бедная женщина. Если бы она знала, что муж ее умер, она бы не приехала и осталась жива».