Булатов встал, извинился, сказав, что не спал почти всю ночь и вздремнет полчасика. Он пошел, лег на кровать и сразу засопел. Ольга села за стол. Монах дремал, положив голову на руки; Катайков внимательно смотрел на нее.

- Знаете, Тимофей Семенович, - сказала Ольга, - что меня удивляет? Ну, Миловидов, Булатов рвутся в Париж или куда там… Это я понимаю. Здесь они чувствуют себя плохо. Лакеев и салфетки им хочется, там у них родственники, знакомые - словом, свои. Ну, а вы? Человек вы богатый и будете год от года богатеть, никто вас не преследует. Что вы будете делать в Европе? Там и обычаи другие и нравы…

Катайков внимательно на нее смотрел и, когда она кончила, усмехнулся.

- Всё вы, барышня, раздумываете! - сказал он. - В отца. Ну что ж, могу вам сказать. Очень уж расходится мой интерес с интересом правительства. У меня один, у него другой. Никак нам не сладить. И должен признаться: сила пока у него. Вы думаете, деньги - это чтоб шубы носить? Лакеев гонять? Красавиц в соболя кутать? Это для дурачков, вроде полковника или вашего супруга. Я, видите ли, родился хозяином и хозяином должен быть. А хозяйничают они. И они понимают, что я, если жив буду, власти добьюсь. Горло перерву, глаза выцарапаю, а добьюсь! Ну, вот и войдите в их положение. Значит, для них один выход - мне шейку свернуть. И свернут. Не сегодня, так завтра. Понятно?

Они помолчали. Потом Ольга сказала, как бы думая про себя:

- Странно, я даже толком не знаю, куда мы направляемся.

- А вы у мужа спросите, - сказал Катайков. (Ольга молчала.) - Не станете спрашивать? Знаю, что не станете. Муж у вас, извините за выражение, глуповат и несерьезен. (Ольга молчала.) И вы это прелестнейшим образом замечаете. Может, раньше и были влюблены, а сейчас уж нет.

- Чепуха, - спокойно ответила Ольга. - Не за ум и серьезность влюбляются девушки.

- Это верно, - согласился Катайков. - Только не такие, как вы. И не в том дело, что Дмитрий Валентинович глуповат, оно само по себе ничему бы и не мешало. Дело в том, что вы это разглядели. А уж ежели разглядели - кончено дело. Я таких, как вы, видывал. Понимаю.

- Зачем вы, Катайков, Гогина за мной посылали? - спросила Ольга. - Думали, убегу?

- Чего там, думал! - ответил, ничуть не смутившись, Катайков. - Вы же и вправду бежать хотели.

- А почему, собственно, вам меня не выпустить?

- Никак вас нельзя выпустить, - сказал Катайков задумчиво.

- Назло, что ли?

- Не назло, а ради безопасности. Видите ли, Ольга Юрьевна, это ведь ваши мальчишки вокруг ходят, воду мутят. Они - некому больше. И, по правде сказать, зря. Ничего не выйдет у них. Мы их пленим, обезвредим и уйдем по тропе на север. Там шхуна, выйдем в море, а в море норвежцы нас примут. Вот только тропу нужно освободить.