Первым этап встретил начальник колонии Русаков.

Увидав, на Беде костюм не из обычного диагоналевого материала, а из блестящей хлопчатобумажной ткани, он заставил его снять с себя. Этот костюм Беда шил специально для взрослой колонии, и расставаться с ним не хотел.

— Не снимешь, — пригрозил начальник, — определю в изолятор.

Беда спорить не стал, снял с себя костюм, вместо, которого ему выдали грубую робу.

Когда процедура обыска и переодевания были проделаны, всех повели на второй этаж, где находились кабинеты администрации, школа и клуб. Заводили по одному в кабинет начальника колонии, который с комиссией распределял, в какой отряд направить каждого заключённого.

Войдя вальяжной походкой, где восседала комиссия в количестве пяти человек, Беде сразу бросилось в глаза знакомое с прилизанными волосами лицо. Он ошибиться не мог, на него смотрел Моисеев, бывший его злейший враг. На зоне он был кумом. Кого угодно можно было встретить в этом колючем сборнике, но чтобы столкнуться лоб в лоб, со своим заклятым врагом, на это Беда не рассчитывал.

Моня, сидел спокойно за столом, крутя в пальцах карандаш, не подавая ни малейшего виду, что знаком с Бедой.

— Так, а это к нам поступил знакомый уже мне Сергей Беда, — сказал начальник колонии. Хочу всем присутствующим здесь, дать на него краткую характеристику.

Посмотрите на него, каков лорд. Приехал к нам из тьмы тараканьей в «бостоновом костюме», с которым не хотел расставаться. Но не это главное. Благодаря внешнему обаянию и грамотной отточенной речи, имеет талант входить в доверие к любому человеку — от зэка до руководящих работников администрации. Верить ему ни в коем разе нельзя, он может спеть вам сказки Венского леса на Окской возвышенности, при этом не исключено, что охотно может помочиться сверху на вас большой дугой, не обмочив при этом свои пальчики. Ярый приверженец законов отрицательно настроенного контингента заключённых. Смутьян, каких свет не видывал. И это всё у него набралось за короткий срок содержания под стражей.

…Русаков в эти минуты явно ерничал, и наслаждался своей осведомлённостью и речью. Он закрыл папку с его личным делом и передал её Моисееву.

А Беда не обращая внимания на речи начальника колонии, безмятежно смотрел в это время в открытое окно, где перед его взором за зоной расстилался ровный луговой ландшафт, усыпанный снегом, по которому на лыжах катались два маленьких мальчика.

— Это вы правильно заметили, товарищ полковник, — раздался голос Моисеева, — я с этой особой давно знаком. Приходилось мне его воспитывать.