– Вы непревзойденный волшебник! Вы покорили меня своими чудными способностями. Изготовьте для меня, милейший, любовный напиток, чтобы мог я покорить сердце злонравной дамы.

– А мне, дорогой волшебник, нужна мазь, чтобы моей белизне завидовал сам снег.

– Вот возьмите мою руку – предскажите по ней мое будущее.

– Мне совсем немного яда, так хочется скорее получить наследство… – тихо молвил ко – то на ухо Фаусту.

– А мне не хватает одного бриллианта, самого крупного в мире – достаньте его…

Просьбы и пожелания разрастались подобно снежному кому, Фауст потерял им счет.

Но вот он вышел на середину зала.

– Великий король великой Франции! Сейчас я представлю вам героев Троянской войны, о которых нам поведал Гомер. Но я вас заклинаю, всех присутствующих: берегитесь подходить к ним близко и коснуться их, даже и кончиком пальцев. Случится непоправимая беда! А теперь, дайте дорогу, господа, дорогу, станьте вон туда, за колонны!

Придворные покорно расступились, освобождая проход в середине торжества, самые боязливые подперли спинами стены. Король Франциск сел в кресло, стоящее на возвышении. Полилась невесть откуда невидимая музыка – игрался торжественный марш.

Сами распахнулись настежь двери по обе стороны бального зала, и в него быстрыми шагами вбежал молодой воин в латах, нагрудных доспехах и пернатом шлеме. Был он высок ростом, могучего телосложения. Остановившись в середине площадки, древний воин поднял великолепный щит, укрылся им, и угрожающе взметнулась вверх рука с острым мечом. Загорелое лицо полыхало гневом.

– Славные зрители, вы видите перед собой прославленного быстроногого Ахилла, – только и успел произнести Фауст, герой стремительно скрылся в противоположных дверях, растворился, как соль в воде.

Вослед убежавшему Ахиллу медленно вошел юноша, стройный и прекрасными чертами лица, темнокудрый, с тигровой шкурой, небрежно брошенной на плечи. Величественно, с гордо поднятой головой проходил он по залу, дамы восхищенно шептали:

– Перед вами Парис, сын Приама, последнего царя Трои, – громко возвестил Фауст.

Пройдя залу, Парис удалился за дверь. Вошел человек, одетых в старые грязные лохмотья, с лицом кирпичного цвета, настолько оно было обожжено палящим солнцем, огрубевщим от морской соленой воды и порывистого ветра. Остатки весла, которые человек держал в руках, говорили о пережитых им испытаниях.

– А теперь вы видите царя Одиссея. Вот он перед вами, в таком облачении, худом изможденном виде, когда его выбросили волны на берег далекого неизвестного острова.

– Конечно, все это интересно, даже весьма забавно, – воскликнул Франциск, – но я не вижу Прекрасной Елены. Где она? Я устал ждать!