Я шел впереди, время от времени сверяя показания компаса с картой и уточняя у Гены направление. Через каждые пятьдесят метров я оставлял на деревьях зарубки на высоте человеческого роста. Довольно быстро стало совсем темно, но дождь прекратился, и зашелестел приятный ветерок. Мы вышли на пригорок, который оказался насыпью дороги.

– Ну, все, дальше я дорогу знаю, – Гена обрадовал нас такой новостью, – мы примерно в районе Толкачей. Я оставил последнюю зарубку у дерева с края дороги, и мы пошли по ней уже спокойно. Каждый переваривал в голове пережитые моменты на полянке, и до самой деревни мы обсуждали все обстоятельства, при которых наткнулись на эту полянку и ячейку с немцем. Было удивительно, что каждый видел всю историю по-своему. Саша был настроен очень фанатично, и к этому добавлялась здоровая алчность. Гену, похоже, сложно было чем-то удивить, но он не претендовал на находки. Он вообще мало что забирал из леса домой. Я же понимал, что никогда ранее я не находил останков человека, и что нам завтра предстоит заниматься по сути эксгумацией. К этому надо было морально подготовиться, хотя никакого суеверного страха или чувства брезгливости у нас не было.

Когда через лес показались огни Шоптово, мы очень обрадовались. Вот деревня, вот машина – мы словно вернулись из 1942 года в наши дни. Зайдя в дом, мы включили свет и тут же стали рассматривать находки. Саша быстро разлил водку по рюмкам, не обойдя и меня.

– За упокой души немца, – мотивировал он меня.

– За упокой, – и я тоже махнул рюмку с товарищами. Так мы еще сидели часа полтора, живо обсуждая свои впечатления, и делились соображениями о том, как лучше провести эксгумацию костей из ячейки. Все вещи из ямы лежали тут же в комнате, и глазам не верилось, что все эти годы после войны данные предметы провели рядом с мертвецом. Ящик, ствол и котелок выглядели вполне «живыми» свидетелями войны, пережившими, однако, своего владельца.

Саша все наливал водку себе и Гене, а я допил свой чай, залез в спальный мешок и отвернулся к стене. Водка подействовала на меня как усыпляющее средство. Сквозь сон я уже слышал, как Саша выпроводил Гену, закрыл дверь на щеколду и выключил свет.

Утром я проснулся оттого, что Саша и Гена уже сидели за столом и пили чай. Я быстренько вспомнил все произошедшее накануне, взглянул на гору находок у стены рядом с дверью в нашу комнату и начал представлять, как мы будем сегодня раскапывать немца.

Мы набрали с собой побольше консервов, хлеба и воды и готовы были идти к ячейке. Тут Гена сообщил нам, что ему нужно что-то срочно сделать по дому, поэтому он прямо сейчас не может уйти с нами, а если мы пойдем без него, то он придет к нам вечером на то же место в лесу.