— Не будь вы старыми поджигателями, я бы разрядил ружье в голову каждого из вас за нарушение строгого приказа. Ни один незнакомец не должен попасть сюда без моего особого разрешения. В Ла-Мюэт — еще куда ни шло, но в подземелье — никогда!

Счастливые, что так легко отделались, оборванцы, получившие разнос, поднялись, отряхнулись и незаметно растворились за спинами дрожавших товарищей.

Фэнфэн продолжал, обращаясь к сыщику, который, несмотря на малообнадеживающее начало, продолжал талантливо играть роль шестидесятилетнего старика:

— Ну-ка, подойди сюда! Ближе, еще ближе. Твое имя на «болоте»?

— Невезучий. Я знал когда-то папашу Элуи, можете сами спросить его.

— А, так Элуи тебя признал, — сказал Главарь, подобрев. Благодаря возрасту и былым заслугам старик пользовался всеобщим уважением.

— Подойди сюда, папаша Элуи.

— Здесь я, хозяин, — произнес старейшина, склоняясь как слуга перед господином.

— Знаешь этого парня?

— Он работал у Мельника тогда же, что и я, и знавал Наседку. Он показал знак и того и другого, напомнил мне кой-какие общие дела…

— Так ты за него отвечаешь?

— Да, Главарь! Ручаюсь за него и взял под свое покровительство.

— А если он тебя надул?

— Этого не может быть, Главарь!

Все это время мнимый бродяга невозмутимо жевал, ковырял в зубах, чесал вшивую шевелюру, часто моргая, глядел на Главаря покрасневшими глазами, топтался на месте, и было видно, что его корявые ноги за полвека прошли немало дорог.

Главарь не отрываясь смотрел на человеческую развалину, на чьем лице отпечатались все возможные грехи и мерзости. Это был настоящий каторжник, спина которого согнулась от побоев, а ноги привыкли к кандалам, — именно в таком обличии агент парижской полиции предстал перед Фэнфэном.

На губах Главаря появилась презрительная усмешка.

— Еще раз спрашиваю: что, если он тебя надул? — повторил он папаше Элуи.

— Тогда я достоин того, чтобы меня измордовали, как последнего сопляка.

Старый негодяй еще не успел договорить, как на его седую голову обрушилась звонкая оплеуха, от которой он закрутился волчком и, отлетев на несколько шагов, упал на руки Батиста Хирурга.