Глухой крик, в котором звучали гнев и боль, вырвался из уст Жана, и Валентина крепче сжала его дрогнувшую руку.
Пропуская строки, где старый Монвиль открывает секрет рождения внебрачного сына, судья продолжил:
— «…Если судьба столкнет их, я умоляю Жана простить этого человека. Жан, как и я, стал его жертвой. Его незаслуженные страдания и то, что я умер в страшных мучениях, не увидев его, будут искуплением моей вины! Мое свидетельство должно просветить тех, кто осудил Жана, и убедить их в его невиновности. Я умираю, посылая ему мое благословение и умоляя Господа простить мне мои грехи… Начертано и подписано моей кровью. Ф. Ж., виконт де Монвиль».
— «…Если судьба столкнет их, я умоляю Жана простить этого человека. Жан, как и я, стал его жертвой. Его незаслуженные страдания и то, что я умер в страшных мучениях, не увидев его, будут искуплением моей вины!
Мое свидетельство должно просветить тех, кто осудил Жана, и убедить их в его невиновности.
Я умираю, посылая ему мое благословение и умоляя Господа простить мне мои грехи…
Начертано и подписано моей кровью.
Ф. Ж., виконт де Монвиль».— А теперь, — сказал судья, потрясая перед убийцей бумагой, на которой пылали алой кровью буквы, — будете ли вы отпираться? Попытаетесь ли снова обманывать тех, для кого ваше присутствие — хуже, чем оскорбление, чем позорное пятно…
— Пошел вон! — страшным голосом крикнул Жан. — Убирайся, иначе я боюсь, что забуду о том, кто ты и кто я… И тогда тебя не спасет прощение жертвы, которую я горько оплакиваю!
Услышав эти слова, бандит разразился злобным смехом. Поняв, что с него сорвали маску и он окончательно пропал, негодяй приблизился к окну, выходившему на подъемный мост.
— Вы отпускаете меня… Вы совершаете ошибку! — сказал он резко. — Я же не буду так глуп, как вы… когда вы окажетесь в моей власти! Я приговариваю вас к смерти! Да, я убью вас всех — всех, кто здесь находится! Берегитесь! Я все еще Фэнфэн, и вы увидите, как Фэнфэн умеет мстить!
Затем он распахнул окно настежь, но никто не двинулся с места. Он добавил:
— Сегодня умрет моя первая жертва.
Он выхватил пистолет и, направив его на Валентину, выстрелил с криком:
— Она будет моей или умрет!
Затем вскочил на подоконник, спрыгнул на мост и бегом бросился через равнину, в то время как отчаянные крики наполнили гостиную, где еще звучало эхо выстрела.
ГЛАВА 17
ГЛАВА 17
Неистовствуя от пережитого унижения, Главарь поджигателей бросился прочь, хрипло выкрикивая проклятия: