Командир самолета тем временем запросил последнюю метеосводку — погода над Карпатами была летной. Когда мы прощались с Шандором Ногради, солнце уже скрылось за горизонтом. Начали садиться в самолет. Мне лично предстояло еще одно расставание, притом самое тяжелое — с Евой.

Перелетая через линию фронта, наш самолет попал в зону зенитного огня артиллерии противника. По небу лихорадочно шарили прожектора. Я посмотрел в иллюминатор и увидел внизу белые и красные огненные трассы, которые летели в нашу сторону, а затем разрывались, образуя маленькие облачка. Я вгляделся в лица товарищей — мои друзья были серьезны и задумчивы.

«О чем они думают? — возникла у меня мысль. — Неужели в самый последний и решительный момент среди них найдется хоть один человек, который откажется прыгнуть с парашютом?»

Часа за три до вылета я спросил всех, не передумал ли кто, еще есть время отказаться. Но ни один из них не оказался трусом.

Как только мы вышли из зоны огня вражеских зениток, настроение у всех сразу же улучшилось. Мы начали переговариваться.

Время летело быстро. Вскоре из кабины пилота вышел летчик и сказал, что через десять минут будем над целью.

Было решено выбрасываться двумя группами, чтобы не сильно рассеяться. После выброски первой семерки самолет сделал круг, и по сигналу командира приготовилась прыгать вторая группа. Договорились, что первым прыгну я, а последним — мой комиссар Шандор Ихас Ковач.

Дверь отодвинули, и я приготовился к прыжку. Самолет вздрогнул и начал как бы падать. Загорелась сигнальная лампочка. Прыжок!

Я шагнул из самолета. В лицо мне ударил тугой поток воздуха, потом я почувствовал резкий толчок, после которого словно неподвижно завис в воздухе. Более того, какое-то мгновение мне казалось, что я лечу вовсе не вниз, а вверх. Надо мной белел огромный купол парашюта, а вокруг по небу рассыпались мириады звезд.

Через минуту я увидел парашюты моих товарищей, которые быстро удалялись друг от друга.

Взглянув вниз на землю, я различил на ней множество блестящих точек.

«Не на село ли я падаю?» — мелькнула мысль.

Но тут точки исчезли, и густая темнота опутала меня. Я вспомнил указание инструктора как можно крепче держать ноги вместе, и в этот момент в лицо мне хлестнули ветки деревьев, потом меня сильно дернуло, и я повис в воздухе.

Не успел я как следует осмотреться и сообразить, что к чему, как услышал над головой шум приближающегося самолета. Я схватил фонарик, висевший у меня на пуговице френча, и стал светить им в небо. Но густые кроны деревьев закрыли его. Самолет удалялся, а вскоре и совсем исчез. Наступила тишина.