— Хорошо, не плачь. Так и быть, отпустим тебя. Правда, она может уйти? — обратилась графиня к Величко.

Величко вызвал к себе адъютанта и при мне приказал ему:

— Пришлите ко мне надежного словацкого офицера, который хорошо знает эти места. Дайте ему машину, и пусть он возит мою гостью до тех пор, пока не найдет Ногради. Оружие ей верните немедленно!

Через несколько минут я уже сидела в открытой спортивной машине. Моим сопровождающим оказался высокий симпатичный офицер-словак. Он был не ахти как любезен со мной, но выбора у меня не было.

Мы выбрались на шоссе и, проехав с километр, остановились. Оказалось, что в машине что-то сломалось, и офицер начал ее чинить. Прошел час, второй, третий, а наша красная машина все не заводилась. Мне казалось, что она так никогда и не заведется. Я решила голосовать, чтобы уехать на другой машине. К нам приближалась легковушка. Я видела еще издалека, что все места в ней заняты, а на багажной сетке полно вещей, и все же подняла руку. Когда машина проехала мимо меня, так и не остановившись, я разглядела, что в ней сидел Ногради. Я побежала следом и громко закричала. Меня услышали, остановили машину. Из нее вылезли Хозе, Ногради, Мольнар. Узнав меня, они крепко пожали мне руку.

— Ну наконец-то ты прилетела! — нараспев проговорил по-венгерски Хозе. — Ты — заблудший ребенок!

Меня посадили в машину, и мы покатили в Жойом.

Выяснилось, что на этой машине они ехали из Дивеня в Жойом, куда в результате наступления гитлеровцев переместилась группа Ногради.

Ногради внимательно прочитал письмо, которое я ему передала.

— Со многим мы уже опоздали, — проговорил он с раздражением. — К сожалению, создать сильную венгерскую группу до сих пор так и не удалось. Поскольку гитлеровцы наступают, все словацкие части перешли к обороне. А ведь именно сейчас, как никогда, важно перебросить в Венгрию мощные партизанские отряды, которые были бы способны расчленить силы гитлеровцев и вдохновить на борьбу венгров… Необходимо немедленно перебросить эти группы, тогда и мы можем быть готовыми к переходу на территорию Венгрии. Правда, сейчас сделать это будет нелегко.

Хозе срочно передал в Центр радиограммы, в коротких перерывах между работой упрекая меня за то, что я не захватила с собой запасных ламп.

Радиопередачи мы закончили поздно ночью. Откуда-то издалека доносился артиллерийский грохот. Ногради приказал к утру быть готовыми к переезду в Банска-Бистрицу, откуда можно поддерживать непосредственную связь с командованием словацких партизан.

В Банска-Бистрице Ференц Келети обеспечил нас очень хорошим жильем: мы жили на центральной площади возле филиала ликерного завода Брауна. Во дворе в огромных бочках хранилась знаменитая словацкая боровичка, которой насквозь пропах весь дом. Однако здесь было вдоволь не только напитков, но и хорошей венгерской еды. К нам постоянно приходили местные венгры, прослышавшие о том, что Шандор Ногради формирует здесь партизанский отряд.