В тот год осень застала Фароль врасплох. Еще в День пещеры в открытом море попадались небольшие косяки сардины и кое-что попадало в сети. Уловы, правда, были невелики. Наступило какое-то безвременье — рыба то появлялась, то уходила, и все подумали, что сардина задержится в этих местах и возможно появление крупных косяков. А так как и погода была отличная, то решили оставить баркасы наготове, а не вытаскивать их на зимовку, как обычно делали в начале октября.

Ничто не предвещало беды. Утром 8 октября было тихо, лишь небо окрасилось в какой-то тревожный багровый цвет, да над горизонтом клубились желтые облака. Вдруг в девять часов поднялся ветер, он резко переменил направление с северного на восточное и задул с ураганной силой. Я Стоял у окна бабкиного дома и увидел, как море побелело, закипело, и на берег обрушилась огромная пенистая волна высотой футов двадцать; на ее гребне, подобно шарику в фонтанчике на ярмарочном аттракционе, прыгала лодка. Два баркаса рыбаки все же успели оттащить в безопасное место; три оставшихся море подхватило своими ручищами и швырнуло их друг на друга, круша борта я днища. Починить покореженные баркасы было нельзя, и рыбаки поняли, что если даже и появится в марте сардина, на крупный улов рассчитывать нечего.

10 октября по деревне разнеслась весть, что Марта Д’Эскоррэу, избранница этого года, заболела. Рыбаки скинулись на такси, отвезли ее в Херону, и там в больнице им сказали, что у девочки туберкулез и раньше, чем через три месяца, ее не выпишут. Самые суеверные связали это несчастье со своими собственными неудачами, и будущее предстало им в крайне мрачном свете.

Дон Альберто пригласил меня в свою суровую обитель, чтобы обсудить будущее Сорта. «Назревает катастрофа, — сказал он. — Ручаюсь, мы с вами станем свидетелями грандиозного бедствия». И он протянул мне только что полученное письмо, из которого было ясно, что Пуиг де Монт сюда больше не вернется, как, впрочем, и следовало ожидать. По это еще полбеды, сказал дон Альберто, куда хуже то, что он продал семейную виллу известному в провинции спекулянту, и тот скоро переедет сюда.

Старая карга, некогда пленявшая своей красотой весь Мадрид, явилась из мрака, неся два грязных стакана вина.

— Положение местных крестьян трагическое, — сказал дон Альберто. — Они остались ни с чем.

— Значит, уже ясно, что все деревья погибли?

— Абсолютно все.

— Но ведь не одною же пробкой они живут? Должно же быть какое-то подспорье?

Дон Альберто объяснил, что, кроме продажи пробки — не бог весть какие, но все же деньги, — крестьяне ловили в силки кроликов, травили их собаками, осенью собирали грибы, ягоды, орехи, и круглый год охотились на птиц, больших и малых. Все это давал им лес, и с его гибелью все исчезло.