– Странным? – повторил я. – В чем же?

– Ну, – она слегка взмахнула одной из своих ухоженных ручек и слегка покраснела, – знаете ли, доктор: когда два человека женаты всего шесть месяцев, звездная пыльца еще не должна стереться с романтических крыльев, как-то так ведь? Но Бен стал охладевать ко мне почти сразу после того, как мы сходили к этой ужасной женщине.

– Вы имеете в виду…

– О, это трудно выразить словами. Знаете, мелочи. Ни одна из них не важна сама по себе, но довольно значительна в совокупности. Он забывал поцеловать меня, прощаясь по утрам; задерживался допоздна в Нью-Йорке, не предупреждая об этом; часто отлучался. И, когда я пеняла ему на это, ссылался на дела.

– Но, моя дорогая леди, – запротестовал я. – Конечно же, это не причина для нас. Не каждый человек способен сохранить романтику после брака. Полагаю, таких очень немного. Все может быть точно так, как говорит ваш муж: его дела могут требовать его присутствия в Нью-Йорке по вечерам. Будьте разумной, моя дорогая. Когда вы только вышли замуж, он, возможно, старался быть дома, пока обед еще горячий, – и передавал дела партнерам. Но теперь вы уже опытные женатые люди, знаете ли, и он должен зарабатывать на жизнь для вас, и прочее. Лучше позвольте мне прописать вам бромид – это поможет вам от нервов; возвращайтесь домой и забудьте о своих несуразных подозрениях.

– И бромид изгонит ее… или это… из моей спальни… ночью? – спросила миссис Пеннемэн.

– Э-э, что? – не понял я.

– То, что заставило меня обратиться к доктору де Грандену, – ответила она. – Было ужасно, что Бен пренебрегал мной, но во второй половине прошлого месяца, когда мы были в постели, я увидела женщину в нашей спальне.

– Женщину в вашей спальне? – воскликнул я.

История оказалась отвратительнее, чем я предполагал сначала.

– Ну, если это была не женщина, то некто в ее обличии, – ответила она. – Я была очень расстроена действиями Бена и очень сильно попрекала его в воскресенье: он не появился, чтобы увезти меня с приема Амберсона. Муж пообещал исправиться. Так оно и случилось. В течение четырех вечеров, с понедельника до четверга, он вовремя появлялся к ужину. А в четверг вечером мы были в театре в Нью-Йорке. После спектакля мы отправились в ночной клуб и вернулись вечерним поездом. Должно быть, было около часа ночи, когда мы приехали домой. Я ужасно устала и легла спать, едва раздевшись. Бен уже лежал в своей постели и крепко спал. Я ушла было, но вспомнила, что он не поцеловал меня на прощание – мы не отказывались от этой привычки в последние несколько недель. Я возвратилась, будучи в состоянии встать с постели, обнять Бена и поцеловать его, и тут заметила, что он стонет и разговаривает во сне. Когда я спустила ноги на пол, услышала, что он дважды произнес: «Не та, вторая!» Он протягивал руки, будто отталкивал что-то от себя. Тогда я неожиданно увидела ее. Она стояла у дверей нашей комнаты, улыбаясь ему, как кошка улыбается птичке, – если вы можете себе это представить, – и, приближаясь к нему, протягивала руки.