Он увидел в гостиной вспышку выстрела. Пальцы Воротникова сработали автоматически, и его кольт в ответ выдал две сильные вспышки. За спиной зазвенело стекло, и он почувствовал, будто кто-то дернул его за волосы. В затылке стало нестерпимо горячо.

— Свет дайте кто-нибудь, — раздраженно потребовал Дзасохов. Сарафанов стоял рядом с ним, ему казалось, вот-вот еще что-то должно произойти. Но ничего не произошло.

— Вот морда... — выругался Дзасохов. — Червяков, ты кого убил? — Он перевернул ногой труп на спину.

Сарафанов с отвращением и любопытством вглядывался в неживое, заросшее черной, с густой проседью, щетиной лицо.

— Кого, кого... кого надо, того и убил, — ответил мордастый Червяков, озираясь и засовывая в карман замызганного пиджака тонкоствольный восьмизарядный револьвер.

— Обыщи.

Червяков обыскал труп, ничего не нашел, поднял тяжелый кольт, подбросил его на руке.

— Это не Ростов, — категорично заявил Дзасохов. — Ты хоть раз Ростова видел?

— Видел, — равнодушно ответил Червяков. — Старик. Борода лопаткой... Чего ж не видать? Сколь протопал сапогов за ним.

— А этот?

Червяков пожал плечом.

Сарафанов перевел взгляд с трупа на Червякова, спросил:

— А зачем же вы его убили?

Дзасохов посмотрел на него неприязненно.

— Вот что, господа, надо уходить... Тут нам делать нечего...

В машине он пожаловался, потирая левую сторону груди:

— Сердце что-то... У тебя как, Червяков?

Червяков промычал нечленораздельно. Автомобиль трясся и дребезжал, потом выскочил под яркие фонари и зашипел колесами по увлажненному асфальту.

Все молчали. Подъехали к дому Сарафанова. Вильямин неловко вылез.