Когда все это увидели, раздался громкий крик — крик, который был смесью ужаса, иступленного экстаза. Авраам самым последним рассмотрел человеческую фигуру и едва поверил своим глазам. Когда же он все понял, то упал на землю лицом вниз, его мускулы свело судорогой, все тело задергалось в ужасных корчах, глаза закатились, как при приближении смерти, дыхание старца стало прерывистым; на губах выступила пена.

Авраам, сын Авраама, представлял собой в этот момент знаменательное зрелшце. Но никто, казалось, не обратил на него больше внимания, чем на тех, кто страдал от нервного возбуждения полчаса назад.

Пять сотен людей: мужчины, женщины, дети, тридцать из которых, возможно, лежали на земле, умирая от ужаса, содрогаясь в последних конвульсиях, наблюдали, как к ним с небес тихо опускалась леди Барбара Коллинз.

Когда она приземлилась, если говорить правду (мы, историки, правдивы всегда, кроме тех случаев, когда описываем жизнь наших национальных героев, правителей или врагов, с чьей страной воюем, и в некоторых других случаях), то сделала это не очень удачно, шлепнувшись в ста ярдах от той группы людей, которая при виде нее бухнулась на колени.

Быстро поднявшись на ноги, девушка освободилась от парашюта и застыла в растерянности, наблюдая за происходящим вокруг нее. Она окинула взором остроконечные скалы, которые образовали стены огромного кратера, отметив про себя, что угодила в замкнутую чашу — явно это был кратер потухшего вулкана. Барбара Коллинз в то время не стала размышлять о происхождении долины, раскинувшейся перед ней. Люди — вот что привлекло ее внимание.

У людей этих была белая кожа. В самом сердце Африки находилось поселение белых людей! В лежащих пластом и коленопреклоненных фигурках было что-то странное и нереальное, по крайней мере, они не казались жестокими и недружелюбными, скорее смертельно испуганными. Леди Барбара не увидела у них даже признаков оружия.

Она подошла к ним, по мере того, как приближалась, многие начинали причитать и старались прижать головы к земле, другие воздевали руки в молитве — некоторые к небу, другие протягивали ладони к ней.

Барбара Коллинз была уже достаточно близко от них, чтобы разглядеть черты их лиц, и сердце у нее сжалось; она никогда не представляла себе существования людей с такой безобразной внешностью, а леди Бербара была одной из тех, на которых всегда производит впечатление именно внешность.

Мужчины были особенно неприятны. Их длинные волосы и бороды, казалось, никогда не знали мыла, воды и расчески, так же, как и лезвий бритвы.