— Я не чувствую ног ниже колен,— ответил Денни.— Слишком много отшагал вчера.

— Я понесу тебя,— предложил Тарзан.

— Ни за что! — воскликнул Денни.— Я лучше буду ползти, но прокляну себя, если кто-то меня потащит на ручках.

— Дорога будет трудной, если ты сейчас выдохнешься,— сказал ему человек-обезьяна.— Я могу оставить тебя где-нибудь неподалеку и захватить на обратном пути, когда найду твоего друга.

— Ничего подобного. Я тоже пойду искать старину Смита.

— Один я буду двигаться быстрее,— возразил Тарзан.

— Вперед,— бодро предложил «Стрелок».— Я иду вслед за тобой.

— И заблудишься!

— Позволь мне идти рядом, я очень беспокоюсь за этого сумасбродного чудака.

— Ладно. В конце концов разницы во времени почти никакой. Он будет голоден, когда мы его найдем, но не умрет за пару дней.

— Послушай,— воскликнул Денни.— Откуда ты узнал, что они забрали меня с собой?

— Я думал, ты сам пошел с ними!

— Но как же ты все-таки узнал, что я здесь, в этой паршивой деревушке?

— Я был на скале, когда они вели тебя в деревню. Я подождал, пока все уснут. Я еще не готов рассчитаться с ними.

— Что ты намерен сделать?

Тарзан пожал плечами и не ответил. Долгое время они шли молча в ночи. Человек-обезьяна приноравливал свою скорость к тяжелому шагу компаньона, чьей выдержкой он не мог не восхищаться, хотя выносливость «Стрелка» и его знание Африки вызывали у человека-обезьяны легкое презрение.

Далеко на холмах, где он провел предыдущую ночь, Тарзан остановился и сказал Патрику, что тот может отдохнуть до рассвета.

— Черт возьми, это самые приятные слова, которые я слышал за прожитые годы,— вздохнул Денни, когда они улеглись в высокой траве. И почти сразу заснул, едва произнес последнюю фразу. Тарзан лег немного поодаль и тоже вскоре погрузился в сон, но при первых признаках рассвета был уже на ногах. Он увидел, что его компаньон еще спит, и пошел к пруду за водой, которую обнаружил вчера в скалистом ущелье, там, где встретил племя Зугаша.

Он шел так тихо, как тихо исчезали тени уходящей ночи, но его ноздри ловили каждый запах, рожденный утренним ветерком.

У одного края ямы маслянисто блестела глубокая грязь, земля была истоптана ногами животных, приходивших на водопой. И здесь Тарзан обнаружил то, что искал: неприятную сладость того запаха, которую донес до него Уша-ветер.