Тарзан понял, что и сейчас Ко-тан не уверен, что он самозванец, и на всякий случай хочет застраховаться.

— Ну, что же, пусть твои воины схватят меня,— спокойно сказал он Ко-тану,— если, конечно, Яд-бен-ото не испепелит их на месте, как испепелит любого, кто без моей воли дотронется до меня.

Эффект был мгновенный. Воины из передних рядов в ужасе отпрянули назад.

Человек-обезьяна улыбнулся и сказал:

— Не бойтесь, я пойду в тронный зал своей волей. Я хочу видеть этих несчастных богохульников, что меня обвиняют.

В тронном зале возникло новое затруднение и новые разногласия: Ко-тан не хотел уступать Лу-дону права на верхнюю площадку пирамиды, Лу-дон же, в свою очередь, не хотел стоять ниже короля, а Тарзан настаивал на том, что никто не смеет стоять выше него. Весь юмор этой ситуации по достоинству мог оценить лишь Тарзан.

Я-дон предложил всем троим усесться на трон, но этому горячо воспротивился Ко-тан, вопя, что никто из смертных не смеет воссесть на трон и что для троих там не хватит места. Тарзан прервал эти дрязги вопросом:

— Скажите же, кто мой обвинитель и кто мой судья?

— Лу-дон — твой обвинитель,— объяснил Ко-тан.

— И Лу-дон — твой судья,— добавил верховный жрец, недобро глядя на Тарзана.

— Значит, меня будет судить тот, кто меня обвиняет?— смеясь, спросил Тарзан.— Так не лучше ли обойтись без этих формальностей и попросить Лу-дона сразу уже вынести мне приговор?

Тарзан насмешливо поглядывал на Лу-дона. Тот, конечно, заметил и иронию, и насмешку в словах Тарзана. Он окончательно разъярился. Но возразить было нечего, и он молча глядел на Тарзана, пыхтя от злости. Ко-тан и его воины, без сомнения, не могли не признать правоту Тарзана и справедливость его слов. Все молчали. Тогда вперед вышел Я-дон и вынес мудрое решение.

 — Только Ко-тан, наш король, имеет право судить в тронном зале,— сказал он,— пусть он услышит обвинения Лу-дона и выслушает тех, кто подтвердит обвинения.

 Однако король не пришел в восторг от такого предложения. Он искал лазейку, чтобы отвертеться от ответственности.

— Это дело религии,— сказал он.— А короли Пал-ул-дона никогда не вмешивались в такие дела.

— Тогда пусть суд будет в храме,— закричал один из вождей, который тоже не хотел нести никакой ответственности за исход дела.

Лу-дона такое решение очень устраивало. Он даже подумал, как это он раньше не догадался сразу вести самозванца в храм и судить его там.

— Ты прав,— сказал он.— Грех этого человека совершен против храма. Тащите его туда.

Тарзан притворился разгневанным.

— Сына Яд-бен-ото никто не смеет схватить и тащить! — воскликнул он.— Но остерегайся, Лу-дон! После суда, возможно, из храма выволокут тело жреца-отступника, из того храма, имя бога которого он осквернил. Подумай об этом, Лу-дон, не безумствуй!