И вот он вышел к небольшому ручейку, бьющему из родника. Здесь кроны деревьев прервались, и ночной беглец спустился вниз и перешел ручеек. И вот на другом берегу он застыл, как статуя, только ноздри его втягивали воздух. Долго он стоял так, потом мягко и осторожно двинулся вперед, но уже не к А-луру шел он. У него появилась иная цель. И будь светло, можно было бы увидеть, какой радостью светилось при этом его лицо. Вот он у подножия большого дерева. Тарзан остановился и поглядел вверх. Там, в ветвях, виднелось какое-то сооружение. Сердце его бешено колотилось, то ли от неизвестности, то ли от счастья. Он тихо стал подниматься по веткам. Около шалаша остановился и замер. Его ноздри ловили нежный запах, тот запах, что привел его сюда. Он склонился к двери.

— Джейн! — позвал он.— Сердце мое, это я!

Ответом был вздох, похожий на стон, и звук падения тела. Тарзан, спеша на помощь, нетерпеливо дергал дверь, но она была прочно заперта изнутри. Не в состоянии вынести эту муку, мужчина сгреб мощной рукой дверку и отшвырнул ее в сторону. Он с ужасом ожидал найти бездыханное тело своей подруги, распростертое на полу. Но она была теплой, сердце ее, хоть и неровно, но билось. Это был глубокий обморок. Тарзан схватил ее, взял на руки и покрыл поцелуями.

Джейн Клейтон медленно открыла глаза. Было темно, но она почувствовала, что ее прижимают сильные руки, а голова ее покоится на широком плече, где раньше так часто находили забвение ее страхи и отлетали прочь все ее горести и печали. Она не могла понять, сон это или явь. Робко провела рукой по его щеке.

— Джон,— прошептала она.— Скажи мне, это и вправду ты?

— Это я,— ив ответ он еще крепче прижал ее к груди. Он кашлянул и, запинаясь, повторил: — Это я, но что-то в горле мешает мне говорить.

Она улыбнулась и припала к нему всем телом.

— Бог милостив к нам, Тарзан-обезьяна,— тихо проговорила она.

Потом они долго молчали. Им и не надо было слов. Ведь они встретились, оба они живы и здоровы. Но им столько надо было сказать друг другу! Обо всем расспросить и все рассказать. И наступила минута, когда Джейн смогла, наконец, спросить:

— А где Джек? Ты что-нибудь знаешь о нем?

— Нет, не знаю,— отвечал Тарзан.— Последнее известие о нем было с арагонского фронта.

— Пока мы все не будем вместе — он, ты и я, не смогу я быть счастливой,— печально сказала Джейн.

— Я тоже,— сказал Тарзан, ласково гладя ее по волосам.— Но, Джейн, милая, пойми, сейчас во многих английских семьях ждут своих сыновей, и гордость за них заменяет счастье. У нас смелый мальчик. Мы можем гордиться им.