Верховный жрец наконец подал знак. Дверь поднялась, воины ворвались в комнату с поднятыми дубинками. Трое из них бросились к темной тени у стены. Но что это? Дубинки крошили кучу тряпья. Убийцы зажгли факел и увидели, что сокрушили... груду шкур, служивших когда-то занавесками. Темница была пуста.

Один из них подбежал к окну. Все прутья, кроме одного, исчезли, и к этому единственному пруту привязана веревка, сплетенная из кожаных тесемок.

Душевное спокойствие покинуло Джейн Клейтон. К естественным опасностям жизни среди природы прибавилась еще одна, самая страшная,— Обергатц знал место ее лагеря. Нападение львов и пантер меньше встревожило бы ее, чем возвращение этого наглого ганса. Она ненавидела и боялась его всегда. Теперь же страх этот принял иную форму, как будто немец был воплощением неких неведомых, злобных сил. Вновь и вновь упрекала она себя в том, что не убила его, как убила бы любого дикого зверя, угрожающего ее безопасности. Все соображения гуманности были ею отринуты, она не хотела ни винить, ни оправдывать себя. Просто таков закон первобытной жизни — угроза должна быть устранена, иначе тебя ожидает смерть. Вот и Джейн убедила себя, дала себе зарок: если еще раз он встанет на ее пути, ее быстрое копье не пощадит его.

Ночь, наступившая после встречи с Обергатцем, была для Джейн тревожной. Ее уютное гнездышко в ветвях высокого дерева уже не казалось ей таким надежным, как прежде. Пантера или, скажем, лев, конечно, не смогли бы взобраться сюда, но для человека это не составляло труда.

Любой звук, самый мимолетный и неслышный, больно ударял по нервам Джейн, повергая ее в смятение. Она не спала, бесконечно прислушиваясь к каждому шороху в ночи. И вот какой-то неясный шум раздался совсем близко, как будто под самым деревом. Она слушала, затаив дыхание. Шум не прекращался, он приближался к ее убежищу. Вот раздался треск ветки. Кто-то лез на дерево. Джейн почувствовала, как закачалась одна из ветвей, поддерживающая шалаш. Женщина взяла копье. Вот уже скребутся у входа. Что же это такое? Кто хочет проникнуть в ее жилище? Джейн подползла ко входу и встала на камни. В дверках между ветками было небольшое отверстие, и Джейн вставила в него острие копья. Видимо, пришелец, услыхав ее движения, понял, что его присутствие обнаружено, и перестал таиться. Со всей силой он набросился на дверь и стал ее ломать. Джейн ткнула копьем, сильно, как только могла, и почувствовала, как оно вонзается в чье-то тело. Тут же раздался крик боли, сдавленное проклятие, и тело полетело вниз, цепляясь за ветки.