И, повернувшись к одному из жрецов, Лу-дон отдал короткое распоряжение.

Тарзан метался по камере, не находя себе места от сознания собственного бессилия. Сто раз за это время он упрекал себя за горячность. Опять он в ловушке! Но с другой стороны, он не знал, как мог бы поступить иначе, ведь его любимая была в руках врагов. Но как же удалось им выкрасть Джейн из дворца Я-дона? Человек-обезьяна долго размышлял над этим, анализировал и сопоставлял факты.

Только предательство могло быть тому виной. Кто же и как мог проникнуть во дворец, кто виновник предательства? И вдруг как в озарении он увидел лицо того человека, который нес Джейн. Его черты были до странности знакомы ему. И та же согбенная как бы от постоянных поклонов фигура, и та же крадущаяся походка... Тарзан напрягал память, пытаясь Вспомнить, где лее он видел этого человека. И вдруг его осенило. Да это же тот самый воин, что присоединился к ним у стен Я-лура еще тогда, когда Тарзан ехал верхом на грифоне! Но кто же этот человек? Тарзан был уверен, что видел его когда-то еще раньше.

Вдруг громкие удары гонга, раздававшиеся за стенами его камеры, прервали его размышления. Оттуда доносились топот ног, крики. Тарзан догадался, что его воины обнаружены и теперь там идет бой. Досада и злость, что он ничем не может помочь товарищам, охватили его.

Вновь и вновь он пытался открыть дверь своей тюрьмы. Но напрасно напрягал он свои мощные мускулы — это было невозможно. Он метался по своей темнице взад и вперед, как зверь, запертый в клетке.

Проходили минуты, минуты складывались в часы, а Тарзан по-прежнему не видел выхода. Издалека до него доносились отзвуки битвы, и теперь Тарзан стал сомневаться в победе Я-дона.

Случайно его взгляд упал на отверстие в потолке, и ему показалось, будто что-то изменилось там. Он подошел поближе и напряг зрение. Да, без сомнения, что-то свисало оттуда, из отверстия. Это была веревка. Тарзан не смог бы с уверенностью сказать, была ли она там и раньше. Вероятно, была, решил он, ведь сверху до него не доносилось ни звука, а в камере было так темно, что он вполне мог ее не заметить.

Тарзан протянул к веревке руку. Он легко мог дотянуться до ее конца. Пленник потянул за веревку, проверяя ее на прочность, потом отпустил, ожидая, что же произойдет. Ничего не изменилось, и Тарзан повторил этот маневр. Он был осторожен, как бывает осторожен дикий зверь в незнакомой ситуации. Вновь и вновь дергал он за веревку, прислушиваясь, не донесется ли сверху какой-нибудь звук. Он был настороже, не желая попасть в новую ловушку. И наконец он повис на веревке, раздвинув пошире ноги, чтобы в случае падения не попасть в яму, которая была прямо под отверстием в потолке.