Джерри перевел глаза на Тарзана, евшего сырое мясо, а затем поглядел на других, уплетавших жареные куски и перепачканных мясным соком.

— Хотел бы я знать, каков будет наш мир после окончания войны? — высказал Джерри свои мысли вслух.— Какими людьми станем мы сами? Большинство из нас так молоды и за плечами у нас ничего, кроме войны — убийства, ненависть, кровь... Интересно, сможем ли мы примириться с однообразием мирных будней?

— Это меня касается? — с живостью откликнулся Бубнович.— Я-то, если удастся засунуть ноги под письменный стол, никогда не вытащу их обратно! И разрази меня гром, если я изменю свое мнение о себе!

  — Вы сейчас так думаете, Джо. Будем надеяться, что вы не ошибаетесь,— покачал головой Лукас.— Но о себе ничего определенного сказать не могу. Иногда я ненавижу полеты, а иной раз думаю, что боевые вылеты стали частью меня самого. Конечно, не столько полеты, сколько возбуждение и душевный трепет, связанные с ними. Значит, сражения и убийства мне нравятся. Было бы чертовски ужасно, если все молодые парни, прошедшие войну, мыслят и чувствуют таким образом. Или — Кэрри. Она научилась ненавидеть. А ведь совсем не создана для этого. Но война и японцы заставили ее испытать это чувство. Я думаю вот о чем: если ненависть исказит чью-либо душу, сможет ли такой человек вернуть себе чистоту помыслов и стать каким был прежде?

— Вам не стоит беспокоиться,— успокаивающе заметил Тарзан.— Человек легко приспосабливается к изменившимся условиям. Молодые люди особенно быстро реагируют на перемены в окружающей обстановке. Вы все найдете свое настоящее место в жизни, когда наступит мир. Только слабый и испорченный человек под воздействием тяжелых обстоятельств бесповоротно меняется к худшему.

— Мне кажется, война все же очень сильно отразится на нас,— возразила Кэрри.— Мы уже никогда не станем такими, какими бы стали, не пройдя через весь этот ад. Война состарила нас — мы потеряли бесповоротно часть нашей юности. Джерри мне недавно сказал, что ему всего только двадцать три года. А я думала — ему больше тридцати. Он потерял десять лучших лет своей жизни — просто не прожил их так, как подобает. Может ли он стать таким, каким был бы, проведи он свою молодость в мирной обстановке? Нет, он будет гораздо лучше...

Все примолкли.

Кэрри вновь нарушила затянувшуюся паузу:

— Я считаю,— продолжала она,— что и я буду лучше из-за того чувства, которое Джерри и Тарзан порицают,— из-за ненависти. Я не имею в виду мелкое чувство. Я говорю о святой ненависти, которая возвышает человека. В качестве компенсации за ущерб, который она наносит душе, такая ненависть порождает верность отчизне, товарищам, крепкую дружбу и привязанность.