Завозился, приходя в себя, Питер Фламандец. Бьёрн, мечом поднял голову Рольфа Мурены, и спросил:

– Кто это? – указывая на старшего, выдававшего себя за посланника герцога Вильгельма, теперь лежащего на земле, зажимая страшную рану на бедре, откуда толчками выплёскивались тёмная артериальная кровь.

Мурена судорожно сглотнул ставший в горле ком.

– Роберт из Орбека, отец Гуго.

– Таннер, что там наш друг Гуго?

– Стонет, падла.

Таннер устало присел, привалившись спиной к дереву, а Одо трясло от осознания того, что только что, они чудом избежали смерти, и что ни один из них даже не ранен. Ведь против них были не поселяне, не умеющие держать меч, и не молодёжь, толком не обученная, а хорошие, матёрые, опытные воины.

– Одо, что там двое других?

Одо, стараясь не шататься и не трястись, пошёл посмотреть на своих недавних противников.

– Один готов, второй доходит. Уже беседует с Богом.

Тот, которого придавил конь, да так не удачно, что поломал ноги и раздавил грудь, действительно умирал, глаза его закатились, он был бледен и весь в поту, а изо рта его шла кровь.

– Тащите всех выживших скотов сюда. Таннер, захвати верёвку.

– Что ты собираешься сделать, Бьёрн де Бриан, – собрав всё своё мужество, спросил Рольф Мурена.

– Я? Я владелец этих мест, хозяин этих земель, и вправе казнить или миловать здесь любого. Герцогский суд и Божественная справедливость на моей стороне. Вы преступники, посягнувшие на жизнь барона Нормандии, владетеля и хозяина этих земель, как я должен поступить с вами?

Бьёрн быстро подобрал лежащий на земле меч Мурены и приставил его к животу, попытавшегося встать Питера Фламандца.

– Лежи гнида тихо, не испытывай судьбу раньше срока.

– Я воин, Бьёрн де Бриан, – тихо начал говорить Мурена, – рыцарь… Позволь умереть мне достойно…

– Достойно? Воин, говоришь, рыцарь?.. Мы преломили один хлеб, сидели за одним столом, ели от одного куска, а ты хотел меня подло убить из засады! Ладно, мой брат, подлец… Жадный, ублюдочный пёс… Ему воздастся, за все грехи и преступления его, но ты, ты, который просит достойной смерти, ещё смеешь называть себя рыцарем?! Червь!

Кровая пелена застилала глаза Бьёрна, а гнев и бешенство туманили разум.

– Ты прав… Я не буду вас убивать… Сегодня я добрый. Одо, Таннер, стащите с них сапоги.