– Нет! – твёрдо ответил Роберт. – Я никогда, первым, не подниму руку против своего сюзерена! Я верен Его Святейшеству, и никогда не предам его!
Обескураженный консул удалился. И от взгляда Роберта, не ускользнуло, как он, уходя, перекинулся взглядами с Ансальдо ди Патти.
Громкие слова, почти всегда остаются громкими словами. Вечером этого же дня, в доверительной беседе с ди Патти, Роберт как-бы невзначай, сказал, что не собирается ставить Григория VII в известность о зреющем заговоре. Ди Патти услышал это, и немедля отправил гонца в Рим.
На Рождество нового, 1075 года, когда Григорий VII молился в подземной часовне Святой Марии, заговорщики напали на него, схватили и бросили в подземелье секретной тюрьмы.
На следующий день, когда папа не появился на торжественной мессе по случаю праздника, простые римляне пришли в неистовство.
– Где наш папа Григорий?
– Почему его нет?
– Куда вы его дели?
Кардиналы-заговорщики, во главе с консулом Ченчи Франджипане, стоя на ступенях церкви святого Петра, испуганные и бледные, не знали что ответить разбушевавшимся римлянам. Повсюду в городе поднялось недовольство, горожане брались за оружие, и заговорщики, поспешили, кто покинуть город, кто укрыться в замке Святого Ангела.
Вскоре папу Григория VII нашли, извлекли из темницы, и торжественно, на руках, принесли к церкви святого Петра.
– Григорий VII наш папа!
– Слава ему! Слава!
Григорий VII растроганно благодарил толпу горожан, благословляя их, а сам, кусал губы от гнева и бессилия. Отныне, весь мир увидел, сколь ненадёжно и шатко его положение.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Глава первая
Глава первая
– Милан ключ ко всему! Милан, ключ ко всей Северной Италии! Кто владеет Миланом, тот контролирует Рим! Держит его за яйца! И мы должны поставить епископом Милана, своего человека! Я не потерплю там епископом слизняка, назначенного папой!
Король Германии Генрих IV импульсивно вышагивал по лесной поляне. Он выбрался сюда на соколиную охоту, но позабыв о томящихся в клетках соколах, о стаях диких уток, гнездившихся в окрестных болотах, всецело посвятил себя решению столь важной политической проблемы.
Он был молод, пылок, необычайно быстр в своих решениях, имел в себе много рыцарского и благородного, подавая надежды, что вскоре из него выйдет толковый государь и император. Но с годами, пылкость нрава перешла в раздражительность и мстительность, а от возвышенных чувств остались гордость и властолюбие.