– Прошу прощения у Вас, Ваше Святейшество, за все дела мои… Склоняюсь перед вами, и прошу Вашей милости.
Григорий VII, одержал крупнейшую победу! Но что-то, какой-то червяк тревоги, беспокойства, сомнений, шевелился у него в душе. Папа колебался, и только видя настойчивый взгляд Гуго из Клюни, простёр свою длань над головой Генриха. Губы его прошептали молитву, и отлучение и проклятие с короля Германии было снято.
В этот же вечер, Генрих исповедовался папе в соборе Святого Николая, и принял из его рук причастие.
Глава восьмая
Глава восьмая
В декабре 1076 года, изнурённые от голода жители Салерно восстали и проломив одну из стен города, впустили нормандцев. Напуганный Гизульф, со своей семьёй, братьями и немногочисленными сторонниками, бежал в цитадель. И Роберт, плечом к плечу с Ричардом Дренго, торжественно въехал в город.
Укреплённая природой и человеком цитадель Салерно, казалась самой неприступной крепостью в Италии. И Роберт, раздавая еду горожанам, тем самым, привлекая их на свою сторону, приступил к осаде цитадели Салерно.
– Вперёд, на штурм, мои храбрые воины! – вскричал Роберт, возглавив атаку, но тут один из камней, брошенных из машины со стен цитадели, ударил его в грудь. Роберт упал, и казалось всё замерло…
– Убит?! – воскликнула Сишельгаита, выискивая взором своего сына Рожера, и тех из своих людей, на которых можно положиться.
– Убит? – и граф Сицилии Рожер Отвиль увидел, как опустив голову, усмехнулся Ричард Дренго.
«Убит! Теперь ВСЁ принадлежит мне!» – усмехаясь, подумал Ричард Дренго.
«Убит? Неужели? Убит?» – к телу Роберта подбежали его сторонники. Нагрудник был погнут, и из многочисленных ран, лилась кровь от осколков камня.
– Убит! – удовлетворённо прошептали враги Роберта, когда его тело подняли на щит.
Но Роберт, на страх врагам своим, был жив! Он очнулся, и его тело, привыкшее к боли и мучениям, быстро набирало силу! Константин Африканский, лекарь, из знаменитой на весь мир Салернской школы медиков, выходил Гвискара. Он поил его травяными отварами и настойками, заботился о его покое, сам перевязывал, втирал в раны свои бальзамы и мази, и уже ранней весной, Роберт смог встать, а ещё через месяц, сесть в седло и взять в руки оружие!
– Я жив! – говорил всем его вид, вся его фигура, грозно потрясающая копьём.
Григорий VII пытался остановить натиск нормандцев, не желая терять последнего союзника в регионе, которого можно было противопоставить тем же нормандцам. Он молча проглотил предательство Дренго, то, что тот выступил заодно с Гвискаром, и теперь слал своих легатов, лично, в письмах, обращаясь к лидерам нормандцев, призывая решить дело миром, полюбовно договориться с Гизульфом и придти к согласию.