Там я замешкалась, уже почти решив повернуть обратно. Однако события дня все еще довлели надо мной, а лес был так тих и свеж – и предлагал если не утешение, то хотя бы уединение и бескрайнее безразличие.

Пройду еще немного вперед, подумала я, до дома. Луна светила ярко, и даже когда тропинка (как оно вскоре случилось) свернула в сторону от реки, я все еще без труда различала дорогу.

Вскоре заросли опять поредели и тропинка вырвалась из хватки рододендронов, огибая пригорок, где, протягивая к небу многослойные ярусы могучих ветвей, возвышался огромный кедр. Внезапно из густой тени я очутилась на огромном открытом пространстве лунного света, а с другой стороны, на фоне стены деревьев, стоял дом.

Прогалинка, на которую я попала, прежде была садом, огражденным искусственными насыпями, где ныне в диком сплетении росли азалии и барбарис. Тут и там виднелись остатки культурных посадок, россыпи кустов и маленьких декоративных деревьев, чьи корни терялись в сорняках, заполонивших лужайки и цветочные клумбы. Овцы объели траву почти до основания, превратив всю землю кругом в сплошной упругий матрас, но под ним, высвеченный лунным сиянием, еще проглядывал прежний узор дорожек и клумб. В центре этого узора, среди невысоких, примерно до колена, кустиков, стояли солнечные часы. Вереница ступенек вела меж урн и развалин каменной балюстрады к террасе дома.

Перед солнечными часами я остановилась. Густой сладкий запах маленьких пышных роз смешивался с ароматом жимолости. На лепестках выступила влага, а траву посеребрила обильная роса.

Раковина дома зияла пустотой. Позади нее высокие деревья образовывали полотно, на котором луна набросала очертания разрушенных стен и окон. Один угол дома, где сохранилась крыша и труба на ней, казался нетронутым, покуда вы не замечали, что в окна проглядывает лес.

Я прошла по мокрой упругой траве к ведущим на террасу ступенькам. Невдалеке прокричала сова, а через миг я увидела, как она пролетает на фоне слепых окон, чтобы затеряться в лесах за домом. Чуть поколебавшись, я медленно поднялась. Возможно, там, внутри, я сыщу призраков…

Но их там не было. Ничего, ни единого обрывка прошлого не задержалось в пустых комнатах. Вглядываясь сквозь высокие окна, я восстанавливала тени вчерашнего… Гостиная – кусок обгоревшей обивки, обломок двери и жалкие остатки от некогда прекрасного очага. Библиотека, где на двух стеллажах еще висели полки, а поврежденный камин венчался чем-то похожим на гербовый щит. Длинная столовая, где молодой росток ясеня пробился сквозь разбитые половицы, а папоротник затянул щели в стенах… На верхней площадке в одном окне еще сохранились резные рамы, отчетливо вырисовывавшиеся в лунном свете. На миг могло показаться, будто в нем еще целы узорные решетки, но потом вы замечали, что в пустых гнездах проросли побеги папоротника и какого-то другого растения, которое при дневном свете вполне могло оказаться колокольчиком, а листья и тугие бутоны строгостью форм могли поспорить с чеканкой.