Я оглянулась через плечо. В дверном проеме, вырисовываясь на фоне ночной темноты, стоял Кон. Один. Он медленно вошел в конюшню и запер за собой нижнюю половинку двери.
Глава 20
Глава 20
Баллада «Смуглый Адам»Он остановился сразу за дверью, и я увидела, что он тянется закрыть и верхнюю створку.
Впрочем, я едва ли обращала внимание на его действия. В голове моей хватало места лишь для одной-единственной мысли.
– Что там произошло? – резко спросила я, выпрямляясь.
– Они его вытащили. Доктор приехал как раз перед моим уходом. – Кон возился с задвижкой, но та заржавела и никак не вставала на место. Он добавил через плечо: – Вижу, ты заставила-таки этого молодца доскакать до Низер-Шилдса. Поздравляю.
– Кон! – Я не верила, что даже Кон может столь легко отмахнуться от того, что, возможно, и сейчас еще творится в старой сторожке. – Как все было? Они целы? Ради бога!
Кон махнул рукой на упрямую задвижку и повернулся ко мне, но не стал подходить ближе, а остался на прежнем месте, внимательно разглядывая меня. Роуэн неподвижно замер рядом со мной, даже жевать перестал – только хвост все так же нервно помахивал. Я автоматически положила руку на шею коня – он снова начал потеть.
– Я же сказал. – Голос Кона звучал приглушенно и как-то бесцветно. – В конце концов они вытащили Ситона живым и относительно невредимым. Рана оказалась не настолько уж плоха – он потерял изрядно крови и ударился головой, но тот жгут его спас, и доктор говорит, он вскоре будет как огурчик. Скоро его сюда принесут.
Я настолько была поглощена этой одной мыслью, что только теперь внимание мое привлекло странное поведение Кона и то, как он отвечал на расспросы. Только теперь я заметила, что Кон совершенно не похож на себя: какой-то притихший, непривычно скованный, не усталый – усталость я бы вполне могла понять, – но словно бы поникший, как будто думает совсем не о том, что говорит… или, наоборот, старается сдержать то, что просится с языка.
И до меня вдруг дошло, что кое-что он старается обойти молчанием. Наверное, моя рука на шее Роуэна невольно дернулась, потому что конь переступил с ноги на ногу и запрядал ушами.
– Почему ты пришел сюда раньше всех остальных? – хрипло спросила я. – Что ты пытаешься мне сказать?
Он отвернулся в сторону, в первый раз за все время, что я его знала, избегая встречаться со мной глазами, – Кон, который мог лгать в любых обстоятельствах, да еще и улыбаться вам при этом в лицо. У двери на гвозде висела подкова – должно быть, для удачи, как оно принято в конюшнях. Кон несколько секунд рассеянно водил по ней пальцем, а потом снял и принялся вертеть в руках, нагнув голову, чтобы лучше рассмотреть ее, словно невесть какую редкостную драгоценность.