– Сегодня мы все собрались здесь, чтобы отпраздновать и приезд моего любимого сына Шахрияра, и наше освобождение из лап предателя Махабат-хана. Его преступление не прощено и не забыто. Наказание просто отложено.

Сделав паузу, правитель оглянулся вокруг и заметил недалеко от себя нервничающего Раджеша, одетого в зеленый цвет моголов и с повязкой такого же цвета на пустой глазнице. Его единственный глаз смотрел прямо в тарелку перед ним, а пальцы бессознательно вертели пуговицу.

– Но сейчас не время рассуждать о прошедших событиях и их последствиях. Главным остается будущее нашей державы.

Произнеся эти слова, падишах заметил, как Шахрияр заерзал на своем стуле. Несмотря на требования Мехруниссы перед тем, как они вышли к народу, он решил не подчеркивать еще раз, что младший сын является его официальным наследником. Сегодня не стоит говорить о таких вещах – особенно сейчас, когда его кашель ослаб и он чувствует себя гораздо лучше. Несмотря на постоянные и щедрые похвалы со стороны Мехруниссы, то, как Шахрияр исполнял возложенные на него обязанности, иногда заставляло Джахангира усомниться в том, что у сына хватит мозгов и способностей вести страну по пути процветания после того, как тот унаследует его трон. Эти его сомнения усугубились после того, как некоторые из вновь прибывших чиновников осторожно рассказали ему о нерешительности Шахрияра, проявленной им в то время, когда падишах находился в Кашмире в руках Махабат-хана.

Кроме того, хотя Джахангир и не говорил ничего Мехруниссе, он стал задумываться, не примириться ли ему с Хуррамом, так же как его собственный отец примирился с ним после его многолетнего неповиновения. Слова Дара Шукоха заставили его задуматься… осознать, что ошибки были совершены обеими сторонами. Его прошлая любовь к Хурраму начала постепенно восстанавливаться: он вспомнил, в какое благоприятное время родился сын… каким смелым воином и лидером он был… и как доказал, насколько он достойнее великой династии, основанной Бабуром, чем его более послушный, но менее одаренный брат Шахрияр. Падишах мог продолжать обманывать себя, но время неумолимо…

Легкое покашливание одного из военных вернуло Джахангира к действительности и к тому, что он собирался сказать перед тем, как погрузился в грезы.

– Я верю в то, что мы вступаем в золотую эру, – снова заговорил он. – Наши внутренние враги уничтожены, а враги внешние боятся приближаться к нашим границам. Мир и процветание ждут жителей нашей державы. Именно об этом я хотел сказать вам сегодня. И вот еще что… В вашем присутствии я хочу воздать должное своей жене, Мехруниссе, которая столько сделала для того, чтобы мы могли оказаться сейчас здесь, перед вами. Не так часто женщины принимают активное участие в происходящем за пределами домашнего очага, но она помогает мне во всем, за что я ей благодарен. – Зиндербат моголы! – крикнул Джахангир, вскинув руки вверх. – Да здравствует держава Моголов!