Теперь вы предупреждены, а там – как вам будет угодно.

Роже со вздохом откинулся в глубь кареты. Надо заметить, он мало-помалу проникался все большим уважением к вооруженным людям, хотя прежде считал, что с ними надо, не рассуждая, вступать в бой и, разумеется, побеждать их.

– Скажите, по крайней мере, куда меня везут? – спросил шевалье.

– Мне запрещено сообщать вам об этом, – ответил офицер. – Меня предупредили, что с вами надо быть начеку, что вы не упустите случая и воспользуетесь первой же оплошностью охраны.

Роже в ответ только горестно вздохнул.

– Полноте, полноте! – воскликнул полицейский офицер. – Будьте рассудительны, стоит ли приходить в отчаяние по такому поводу! Мне приходилось отвозить в тюрьму женщин, и даже они не теряли самообладания.

– Стало быть, вы везете меня в другую тюрьму? – осведомился шевалье.

– Ну, коли я вам отвечу: «Нет», – вы ведь мне не поверите? А посему скажу откровенно: «Да».

– А куда именно? В Пиньероль или на остров

Сент-Маргерит? – едва слышно спросил Роже. – Ах, Фуке!

Ах, Лозен!

– Тсс! – произнес офицер. – Тсс! Не отягощайте своей вины, упоминая при мне имена этих знатных господ. Давайте-ка лучше поедем с вами тихо, спокойно, не вдаваясь в политику. Видите ли, я ведь человек добрый, ваше счастье, что вы не попали в руки некоторых моих собратьев, людей угрюмых и нелюбезных: они за всю дорогу не перемолвились бы с вами ни единым словечком, я же, напротив, люблю людей воспитанных и благородных, я не прочь поболтать с ними и нахожу, что пусть уж лучше злосчастные узники посмеются немного, вместо того чтобы плакать; правда, если они окажутся неблагодарными, если не оценят по достоинству мое обращение с ними, тогда и я покажу им зубы да когти, но, должен признаться, мне еще ни разу не приходилось прибегать к этому; коли вы будете столь же разумны, как другие, я обещаю, что дорога не покажется вам слишком длинной.

– Ах, я понял! – с дрожью воскликнул шевалье. – Вы везете меня на другой конец Франции. Ах, Маттиоли!.. Ах, страдалец в железной маске!.

– Опять вы за свое! – с досадой сказал офицер. – Право же, милостивый государь, вы, видно, решили отравить нам весь путь, я-то хотел, чтоб мы в дороге не скучали. Послушайте, ну постарайтесь быть приветливее, веселее.

Правда, сейчас темно, и я вас не вижу, но угадываю, что вы на меня дуетесь. Да перестаньте сердиться, и тогда я, куда ни шло, немного побеседую с вами, хоть мне это строго-настрого запрещено.

– А о чем нам говорить? – спросил шевалье.

– Да о чем угодно, о том, о сем, о дожде и о солнце. Все лучше, чем ехать и молчать как рыбы.