– Но меня занимает лишь одно: я хотел бы, чтоб вы ответили только на один вопрос.

– На какой именно? Спрашивайте, не стесняйтесь.

– Куда мы едем?

– Именно об этом-то мне и запрещено вам сообщать.

– Вот видите!

– Ничего не поделаешь! Но зато мне не запрещено говорить, куда мы не едем.

– Ах так! Тогда отвечайте…

– Прежде кое о чем условимся. Обещайте, что вы не сделаете попытки бежать и перестанете хмуриться. Поверьте, когда рядом со мной хмурятся, для меня это – нож острый!

– Ну, тогда и вы со своей стороны, – сказал шевалье, –

должны дать мне слово старого солдата, что вручите по назначению письмо, которое я вам передам.

– Кто? Я?

– Конечно, вы.

– Да посулите вы мне сто тысяч экю, милостивый государь, я и тогда вам этого не пообещаю. Сами только подумайте: ведь то, о чем вы просите, совершенно немыслимо. Эхе-хе! Уж коли король повелел не спускать с вас глаз, то сделал он это как раз для того, чтобы вы не могли никому дать о себе весточку. Будьте же рассудительны!

Роже подумал, что он ничего не выиграет, приведя своего конвоира в дурное расположение духа, и даже, напротив, может при этом только проиграть. Любая попытка бегства представлялась ему невозможной. К тому же, как мы говорили, он на время излечился от этой навязчивой мысли. А потому после недолгого молчания он сказал офицеру:

– Хорошо, сударь, даю вам слово дворянина, что не буду пытаться бежать и постараюсь хоть немного развеселиться, если только смогу.

– В добрый час! Кажется, мы становимся разумными, и, надеюсь, что мы совершим с вами вдвоем приятное путешествие. А теперь спрашивайте, и вам ответят.

– Направляемся ли мы на остров Сент-Маргерит?

– Нет.

– Направляемся ли мы в Пиньероль?

– Нет.