– О! – воскликнула Сильвандир.

– Я же говорил вам, моя дорогая, – сказал Роже, – что это невозможно.

– Однако, мой друг, – вдруг объявила Сильвандир, не желавшая покидать стезю кокетства и обольщения, – однако, окажись у меня хоть какой-нибудь партнер, я бы охотно станцевала менуэт.

– А я-то? Я готов! – воскликнул старик-сардинец.

И он принялся напевать мелодию менуэта Эксоде, а

Сильвандир со своим комичным партнером старательно исполняла танцевальные па с восхитительной точностью и грацией.

Успех Сильвандир превзошел все ожидания.

– Скажите, сколько лет вашей супруге? – осведомился сардинский купец, и в голосе его прозвучало неприкрытое восхищение.

– Девятнадцать лет, семь месяцев и пятнадцать дней, –

ответил Роже, – ей еще не исполнилось и двадцати, любезный сударь мой, еще не исполнилось и двадцати!

– Рассказывая мне о своей супруге, вы ничего не приукрасили, любезный мой дворянин, – в свою очередь, сказал сардинец, – и похвалы, которые вы ей расточали, нисколько не преувеличены.

– Вы очень любезны, сударь! – воскликнула Сильвандир, обращаясь к купцу и бросая при этом на мужа взгляд, полный признательности.

– Нет, клянусь честью, – продолжал сардинец с недобрым смешком, – вы самая очаровательная дама из всех, каких я до сих пор встречал; у вас прямо восточная красота, вы настоящая жемчужина сераля, истинная гурия, женщина, которой нет цены.

– Мне кажется, за мной весьма галантно ухаживают, правда, в вашем присутствии, мой милый Роже, – кокетливо сказала Сильвандир.

– Нет, моя дорогая, – отвечал шевалье, – вас наконец-то оценили по достоинству, и только.

Гости откланялись; но, провожая супругов до дверей, сардинец пригласил их позавтракать с ним на следующий день на борту тартаны, которая стояла на якоре в открытом море. После завтрака они смогут посмотреть рыбную ловлю: в эту пору косяками шла сардина.

Новое для нее развлечение привело в восторг Сильвандир, и она охотно приняла приглашение; заметив, что муж молчит, молодая женщина с легкой тревогой повернулась к нему.

– А почему вы молчите? – спросила она у шевалье. –

Вы отказываетесь?

– Нет, моя дорогая, но я боюсь.