Собака старательно заработала носом и двинулась по снегу дальше. Следов на снегу не было, но Боби Снукс чуял, в какую сторону пошел человек, и двигался вперед уверенно.

Николка с восторгом прошептал:

– Вот это ищейка так ищейка! Как след-то легко взяла…

Идем за ней, ребята.

Коммунары пошли за собакой, нагибаясь под яблонями и приглядываясь к каждой ямке. Но снег был твердый, блестящий, как лаком покрытый, и держал человека свободно. Только иногда можно было различить слабое подобие следа. Но и этого достаточно было: ясно, что идут правильной дорогой.

За собакой ребята вышли к пруду. От пруда Боби Снукс повернул к Чижам.

– Так вот и выходит, – пробормотал Николка. – Из

Чижей он.

– Запутается пес на дороге, – сказал Маршев с сожалением. – Ведь сколько народу тут за день прошло!

Но Боби на дороге не запутался. Правда, он двигался медленнее, чем по саду, чаще останавливался, внюхивался в снег, но все-таки двигался вперед. У самых Чижей собака повернула на задворки. Ребята обрадовались.

– Здесь лучше пойдет, – уверенно сказл Маршев. –

Здесь меньше нахожено.

По задворкам тянулась узкая пешеходная дорожка, и пес побежал быстрее. Ребята едва поспевали за ним. Все они шли согнувшись, стараясь скрыться за плетнями огородов, чтобы их не увидели из Чижей.

Вдруг Боби тихонько взвизгнул и шмыгнул под плетень направо. Джек свистнул, собака повернула назад.

– Зачем ты ее позвал? – зашептал Николка. – Пусть к самому дому подведет.

– Подожди. Надо узнать, чей это огород.

Ребята начали соображать. В сумерках уже трудно было ориентироваться. Маршев прошел по дорожке вперед, вернулся и сказал испуганно:

– А ведь это Антона Козлова огород…

– Быть не может! – заволновался Николка.

– Говорю я тебе… Его огород. Я вон по той вербе узнал.