злодейство. Я говорю – злодейство. Тайное? Тайное. Вот тут-то и запятая. Кабы явное, мы б с тобой в пять минут сговорились.

Потолковали еще немного. Посторонние мужики начали расходиться. Тогда Зерцалов зазвал коммунаров за шкаф с отчетностью и сказал тихо:

– Вот что, други. Тут сразу ничего не сделаешь: не поймали на месте – конченое дело. Здесь надо помаленечку браться. Я поговорю кой с кем, вы поговорите – может, что и узнаем. А пока что – ша! Будто все забыли. Поняли? Во!

– Хороший ты мужик, Зерцалов, – сказал Николка, – да борзости в тебе мало. Вот кабы Козлова тебе на придачу дать, тогда в самый раз бы вышло.

– А что ж, я не отказываюсь. Козлов – мужик лихой.

Осенью выборы будут, выбирайте Козлова.

Ребята возвращались в коммуну тихо, по весенней, талой дороге. Вечерний ледок звенел под ногами, как побитое стекло.

– А ведь верно, значит, редактор говорил! – вдруг сказал Джек.

– А что он говорил? – спросил Николка.

– Говорил, что кулаки до нас доберутся, если мы их не раскроем. Вот и добрались. Даже огурцов вы?ходить не дали.

– Я это дело обдумал, – произнес Николка внушительно. – Зерцалов верно советует – помаленечку браться. Надо будет с отдельными середняками сговориться, помощь им какую-нибудь оказать. Смотришь, к осени Петя кверху тормашками и полетит.

– До осени спалить нас могут пять раз, – вставил свое слово Маршев.

– Не спалят, – возразил Николка. – Дежурства устроим во дворе с наганом. Колючей проволокой всю усадьбу оплетем. Будем как в крепости сидеть, пока с врагами не разделаемся.

– А электричество, значит, прости прощай? – робко спросил Маршев.

– Урожай соберем, тогда посмотрим.

Джек как раз в это время думал, как покрыть недостачу денег. Несколько проектов промелькнуло у него в голове.

– Подожди, Николка, отчаиваться, – сказал он с хитростью в голосе. – Может, и летом дело справим. Ведь камень-то у нас на плотину вывезен, колесо слажено, проводка есть…

– А динаму где возьмем?

– Должны достать. На общем собрании потолкуем.

– Толкуй сколько хочешь, денег не натолкуешь.