погиб на поединке.
Я завещаю внукам разобрать наш спор.
ЖЕНА
I
IВ селении Кизыл-Даг жил некто Гассан Нажмутдинов.
Обремененный больной и сварливой женой и четырьмя дочерьми, из которых старшая, Сакина, была на выданье, –
сколько ни ковырял он каменистую ложбинку, перерезанную грязным арыком, – его поле, – все же ему приходилось искать заработков на стороне. То протянет он зиму тем, что собирает и продает соседям саксаул, то уйдет в город дворником, то наймется на хлопкоочистительный завод. Но год от году, с надвигающейся старостью становилось все труднее.
В ту весну ему посчастливилось найти работу по вывозу балласта на железной дороге. Впрочем, едва ли посчастливилось, – дома весеннее хозяйство приходило в упадок, старик разрывался на части, надоедал десятнику просьбами отпустить на день, на два домой, а до дому было восемнадцать верст.
Однажды пришла к нему старшая дочь, Сакина. Мать послала ее за деньгами.
Отец показал желтую бумажку – рубль.
– Это на всю неделю!. Что же, мать не знает, что я забрал все жалованье? Тратит без расчета глупая баба!
Старик отворчал положенное, отвел душу и уже мягче добавил:
– Ну, ладно! Пришла, так пришла. Что же делать, оставайся, – ешь хоть около меня. До четверга перебьемся, в четверг опять попрошу вперед, живы будем – заживем.
Он засмеялся с беззаботностью отчаяния и отвел дочь к стрелочнику, у которого занимал угол.