– Ты прав, Адольф, – говорит артистка, – но для большего эффекта я бы выпрямила эти башни, а посредине устроила светящиеся фонтаны…

– Блестящая мысль, Каролина! Послушайте, господин

Бомбарнак, а не смогли бы вы написать для нас драму с феерией в третьем акте, которая происходила бы на фоне такой декорации? Что же касается названия…

– То так и напрашивается «Тамерлан», – отвечаю я.

Но комик встретил мое предложение без восторга. Я

догадываюсь, что фигура завоевателя Азии кажется ему недостаточно современной, не в духе «Конца века» 103 .

Наклонившись к жене, господин Катерна поспешно добавляет:

– Я видел площадь и покрасивее этой в феерии «Дочь ночи», в театре Порт-Сен-Мартен104.

– А я в Шатле, в «Михаиле Строгове»105, – вторит ему жена.

Спорить с ними бесполезно. Ведь они смотрят на все сквозь призму театральных декораций, предпочитая колеблющийся холст волнам океана, нарисованное небо настоящему, искусственные деревья – чаще лесов. Декорации

Камбона, Рюбэ или Жамбона не могут сравниться для них ни с каким естественным пейзажем. Словом, искусство они ставят выше природы, и было бы бесполезно пытаться их переубедить.

Так как речь зашла о Тамерлане, я спрашиваю майора

Нольтица, не посмотреть ли нам гробницу этого знаменитого правителя. Майор отвечает мне, что мы увидим ее на обратном пути.

103 «Конец века» – название художественного направления, сложившегося во французской литературе и искусстве в последние десятилетия XIX века.

104 Театр в Париже.

105 Роман Жюля Верна, инсценировка которого, сделанная самим автором, с большим успехом шла на сцене парижского театра Шатле.

Мы подъезжаем к главному самаркандскому базару.

Арба останавливается у одного из входов в огромное круглое здание, предварительно повозив нас по извилистым улицам старого города, где почти сплошь одноэтажные дома без всяких признаков комфорта.

Вот он, базар. Повсюду нагромождены шерстяные ткани, яркие плюшевые ковры, красивые узорчатые шали, и все это разбросано вперемежку по прилавкам ларьков.