Разумеется, никто из них, кроме Романа Бирка, не знал об истинных целях Монархической организации центральной России, то есть «Треста».

Ещё в январе 1925 года «министр иностранных дел»

«Треста» Якушев получил задание ОГПУ – выяснить возможность приезда в Хельсинки, а затем в Москву Сиднея

Джоржа Рейли.

«Окно» на финской границе было организовано несколько позже в районе Сестрорецка. Роль сочувствующего «Тресту» исполнял сотрудник советской погранохраны Тойво Вяхья.

Мария Захарченко и её муж после приезда из Парижа на время были переселены в Ленинград. Это позволяло им выполнять задания «Треста» по установлению связи с Бунаковым и другими эмигрантами в Хельсинки. Там встречали их гостеприимно. Не менее гостеприимно был встречен в финском штабе и Александр Александрович

Якушев. В Хельсинки его ожидала Мария Захарченко.

58

Они сидели в ресторане на Эспланаде. Из окна видели памятник поэту Иоганну Рунебергу и озарённые зимним солнцем деревья в морозном инее. Со стороны можно было подумать, что это счастливая пара, немолодые, но сохранившие привлекательную внешность влюблённые, у которых роман тянется годами. Но если бы кто прислушался к беседе этой пары, то понял бы, что здесь нет даже и признака любви.

– Почему финны сумели справиться с красными? Почему шведский барон свернул голову финской гидре революции, а наши – Деникин, Врангель – не смогли? Как вы думаете, Александр Александрович?

– А вы как думаете?

– Потому что поздно начали вешать, – сказала она.

– А как узнать, когда поздно и когда рано?

– Вешать надо было с самого начала. Теперь уж не пропустим. Я верю в Александра Павловича.

– Конечно, нужна сильная рука. Жалею, Мария Владиславовна, что в Париже мы в первый раз с самого начала не увиделись с генералом. Помешал и сбил с толку приезд

Врангеля. Зато потом мы договорились обо всем.

– У Кутепова рука сильная. Вы бы видели, как он снёс голову саблей полковнику, служившему у красных… В

Галлиполи он повесил многих, кто забыл свой долг.

– И все-таки почему один кавалергард, барон Маннергейм, сделал то, что не удалось сделать другому кавалергарду – Скоропадскому?