Лиляны, – повторил лейтенант Марков и замолчал в ожидании новых указаний.

– Действуйте! – сказал, едва сдерживая улыбку, Аввакум. Он положил трубку и снова уселся в кресло.

Вторая половина дня была полна неожиданностей.

Лейтенант Марков прибыл через полчаса. Принесенный снимок оказался маленьким, со служебного удостоверения и Аввакуму пришлось вооружиться лупой. Со снимка на него смотрело лицо молодой женщины, худой, светловолосой, подстриженной под мальчика. Большие,

широко открытые глаза смотрели пристально и твердо. На высоком, слегка покатом лбу тянулись тонкие, почти смыкающиеся на носу брови. Такими же тонкими и прямыми были и неплотно сжатые губы. Неврастеничные губы, как-то неестественно широко раскрытые глаза и пристальный взгляд создавали впечатление о склонности к экзальтации и болезненной чувствительности. Но нельзя было не признать, что с фотографии глядело лицо интеллигентной женщины.

– Ну, – спросил Аввакум, показывая на фото, – что вы скажете об этой особе?

– Деликатная женщина, – ответил лейтенант.

Аввакум неопределенно улыбнулся и покачал головой.

Он спросил, что удалось узнать о матери. Лейтенант смущенно замялся.

– Управление милиции утверждает, что она выехала сегодня утром из Кулы в Видин автобусом, который отправляется в пять сорок.

– Это невозможно! – рассмеялся Аввакум. – Вы сами сказали, что мать Лиляны приехала в Софию ночным поездом. А ночной софийский поезд выходит из Видина в восемь вечера. Вот вам расписание – смотрите! Для того чтобы приехать к ночному поезду, вовсе не надо чуть свет выезжать из Кулы. Не так ли? Тому, кто собирается ехать ночным поездом в Софию, удобнее выезжать из Кулы послеобеденными автобусами, либо в четырнадцать тридцать пять, либо в пятнадцать тридцать семь. Как вы объясните этот случай?

– Есть только одно логичное объяснение, – ответил лейтенант. – И оно очень просто: наши люди ошибаются.

Их утверждение, что мать Лиляны выехала сегодня утром, не отвечает истине. Она выехала из Кулы в Видин вчера после обеда и прибыла в Софию ночным посадом. Если бы она выехала сегодня утром из Кулы, то сейчас бы сидела на видинском вокзале, потому что ближайший поезд отправляется из Видина на Софию в тринадцать тридцать четыре.

А нам известно, что мать Лиляны сию минуту принимает ванну в бане Овча-Купел или же разгуливает по софийским улицам. Следовательно, в информацию наших товарищей из Кулы вкралась какая-то ошибка. Если вы настаиваете на этой подробности, то я вторично свяжусь с Кулой и докажу нашим из управления, что они ошибаются.