Она вышла на середину комнаты, подняла выше колен подол своего платья и, встав на носки, стремительно закружилась. Это было великолепно! Аввакум даже не смог сосчитать, сколько оборотов она сделала. Ее ноги напряглись, как натянутые струны, и блестели, – чулки она подобрала под цвет кожи. Да и сверкающая голубизна платья усиливала их блеск.

– Чудесно! – с пафосом воскликнул профессор, не в силах сдержаться. – Чудесно, моя девочка! – повторил он. –

Хочешь, я объясню математически, как это получается?

– О, дядя, какой же вы!.. – разведя руками, сказала

Прекрасная фея. – Не утруждайте себя! – Она подошла к старику и нежно поцеловала в щеку.

– Я тоже могу объяснить математически, как это происходит, – заявил Аввакум. Он, разумеется, шутил.

Глаза их встретились. В ее взгляде был упрек: как-никак тут находится ее жених, и даже такой невинный намек на поцелуй мог показаться бестактностью.

«Она решила, что я сказал всерьез», – подумал Аввакум, однако это маленькое недоразумение нисколько его не огорчило. Он перевел взгляд на жениха. Хари спокойно сидел на своем месте и мастерил у себя на коленях из золотой цепочки какие-то фигурки. Он был так поглощен своим занятием, что, возможно, и не заметил «пируэта»

своей невесты: его бледное, чуть припухшее лицо не выражало ни ревности, ни восторга. Уж не дремлет ли он?

– А теперь мой жених покажет вам, на что он способен,

– сказала Мария. Она была неутомима в этот вечер. – Вот посмотрите, он настоящий волшебник! Да, Хари? – Она обняла его за шею, прижалась грудью к его плечу и стрельнула глазами на Аввакума. – Да, Хари? – повторила она. – Ну-ка, покажи им свое искусство!

Она уговаривала его, словно капризного ребенка.

– Ладно, – сказал Хари и, освободившись от ее объятий, тяжело вздохнул. Затем поглядел на Аввакума, будто хотел сказать ему: «Не будьте к ней слишком строги, она того не стоит», – и спросил у невесты: – Что ты хочешь, чтобы я сделал?

– Человечков.

Хари пожал своими покатыми плечами.

Тем временем Мария подбежала к письменному столу и нажала на кнопку звонка.

– Вы у нас сегодня кое-чему научитесь, – сказала она, задорно глядя на Аввакума. – Вам такое предстоит увидеть!.. Вы даже не представляете…

– Человеку никогда не поздно учиться, – примирительно заметил Аввакум.

У двери снова появился толстяк повар. На сей раз он был без халата и важно пыжился в своем вылинявшем гусарском мундире времен Франца-Иосифа, с потертыми аксельбантами, но зато со сверкающими пуговицами, надраенными не иначе как с помощью питьевой соды. Повар стоял у дверей, вытянувшись в струнку, и не сводил глаз с