– А этот субъект, видать, не слишком счастлив, – сказал профессор.

– Вы находите? – Прекрасная фея хлопнула в ладоши.

Ей хотелось, видно, сказать что-то очень серьезное, и она напоминала в эту минуту школьника, который собирается удивить учителя необыкновенно умным ответом. Но ответ никак ей не давался и она беспомощно опустила руки. – Не знаю, – вздохнула она. – Если бы у этого человека вместо пальто была на плечах черная мантия, а на голове какой-нибудь шлем или просто черный платок, ею можно было бы принять за вестника смерти из какого-нибудь классическою балета. Вы согласны?

Аввакум весело расхохотался. Смех его, хоть и недолгий, прозвучал как-то не к месту.

Мария удивленно взглянула на него. Может, ей следует обидеться? Разве можно не обращать внимания, если прерывают принцессу – пусть даже она принцесса из балета «Деревянный принц» – и ни с того, ни с сего начинают смеяться. С какой стороны ни посмотреть, это выглядит неприлично. Но пока Прекрасная фея раздумывала, обидеться ей или не стоит, ее вдруг осенило – она остановила взгляд на Аввакуме, и лицо ее постепенно прояснялось.

Как будто пришел наконец в голову тот необыкновенно умный ответ.

– Да ведь это вы! – воскликнула Прекрасная фея. Радость открытия была столь велика, что Мария захлопала в ладоши и, подбегая то к профессору, то к жениху, твердила: – Ведь это же он, ну конечно, он, разве не так? Ну-ка,

встаньте, пожалуйста! – Она подбежала к Аввакуму и положила ему на плечи руки. – Ну, встаньте же! – попросила она вторично.

Аввакуму не оставалось ничего другого, как повиноваться. Мария вся благоухала, на груди у нее белела роза, нежная шея манила своей свежей прелестью.

– Верно, это он, – согласился профессор. – Хари здорово его запечатлел. Похож. Только почему он вырядил его в такое странное пальто и в шляпу с широченными полями?

– Почему? – произнес Аввакум, усаживаясь на свое место. Он невольно прикоснулся к руке Прекрасной феи чуть выше локтя. Она этого не заметила и не отвела руки. –

Вы спрашиваете, почему? – повторил он. – Да потому, что эти вещи висят внизу, на вешалке.

– Вот именно, – кивнул Хари, широко и шумно зевая. –

Я сразу обратил на них внимание, – добавил он, протирая глаза. – Не пора ли ужинать?

Последних слов, казалось, никто не слышал.

– Но почему ты вдруг назвала его вестником смерти? –

обращаясь к Марии, спросил профессор. – В нем действительно есть что-то мрачное – складки у рта морщины на лбу, поседевшие виски, но ничего такого, что роднило бы его с обитателем загробного мира, я не вижу. Наоборот, наш археолог, как мне кажется, человек деятельный, жизнерадостный.