в Кипплтрингане, Туда-то и направился Глоссин, чтобы расспросить обо всем нашу старую знакомую миссис

Мак-Кэндлиш.

Читатель, вероятно, помнит, что, как явствовало из слов самой этой женщины, Глоссин отнюдь не пользовался ее расположением. Поэтому, будучи вызвана им, она явилась не сразу и с большой неохотой и поздоровалась с ним крайне холодно. Тут между ними произошел следующий разговор:

– Хорошая сегодня погода, миссис Мак-Кэндлиш.

– Да, погода ничего себе, – сухо отвечала хозяйка.

– Миссис Мак-Кэндлиш, мне хотелось бы знать: что, во вторник после заседания судьи у вас будут обедать?

– Думаю, что будут, всегда ведь обедают. (Она хотела уйти.)

– Подождите минуточку, миссис Мак-Кэндлиш, вы что-то очень торопитесь! По-моему, неплохо было бы, если бы раз в месяц весь наш клуб к вам на обед собирался, не правда ли?

– Да, конечно, если бы собирался клуб людей почтенных.

– Верно, верно, – сказал Глоссин, – я ведь и имею в виду помещиков и всех достойных джентльменов нашего края, и мне бы хотелось положить этому начало.

Короткий сухой кашель,

которым миссис

Мак-Кэндлиш встретила это предложение, никак не означал, что она против него в целом, но, казалось, ставил под вопрос успешность всего предприятия в случае, если оно будет возглавлено ее теперешним собеседником. Это был не кашель отрицания, но кашель сомнения, и Глоссин это хорошо понял; но он считал, что сейчас не время обижаться.

– Ну как, миссис Мак-Кэндлиш, народу приезжало много?

– Да, немало. Но мне пора идти.

– Нет, нет, подождите минутку. Не можете вы, что ли, старому клиенту одолжение сделать? Помните, тут у вас как-то на прошлой неделе высокий такой молодой человек ночевал?

– Честное слово, не могу сказать, – мне-то совсем неважно, высокий ли он сам вырос, только бы счет его рос.

– Ну, если счет не дорос, так вы уж как-нибудь его натянете, не так ли, миссис Мак-Кэндлиш? Ха-ха-ха! Но этот молодой человек, про которого я вас спрашиваю, был ни много ни мало шести футов ростом и одет в темный кафтан с металлическими пуговицами, волосы у него светлые и не напудренные, глаза голубые, нос прямой, путешествовал он пешком, без вещей и без слуги. Ну что, помните такого?

– Буду я еще помнить всякую ерунду, – ответила миссис

Мак-Кэндлиш, стараясь избежать дальнейших расспросов.