– Отвечал? Он долго-долго на молодых леди глядел и опять спросил, верно ли, что мисс Мэннеринг замуж за

Хейзлвуда выходит. Ну, а я – дело, мол, решенное, говорю, да оно и впрямь так – сестра-то моя троюродная Джин

Клейверс (вы ведь ее знаете, да она, сдается, и вам родня, мистер Глоссин?), так вот, Джин с ключницей в Вудберне тоже в родстве состоит. И она мне говорила, что дело там совсем на мази.

– Да, но что же все-таки сказал на это приезжий? –

опять спросил Глоссин.

– Сказал. . – повторил Джок, – да ничего не сказал, он только так смотрел на них, когда они вокруг озера по льду ходили, будто сожрать хотел, все-то время с них глаз не спускал, а сам, слова не вымолвил, а туда, где народ катался, так даже и не взглянул, а тогда как раз самые большие искусники на лед вышли. Так он стоял, а потом повернулся и пошел по тропинке, по той, что в Вудберн ведет, через еловую рощу, только его и видели.

– Подумать только, – сказала миссис Мак-Кэндлиш, –

совсем в человеке совести нет: тут же, прямо на глазах у невесты, жениха убивать.

– О миссис Мак-Кэндлиш, подобные случаи у нас бывали. Он, конечно, ему мстил, а такая-то месть ведь слаще всего.

– Помилуй господи, – сказал церковный староста

Берклиф, – какие мы все грешные создания, когда предоставлены самим себе! Он, должно быть, забыл, что в писании сказано: «Мне отмщение, и аз воздам».

– Послушайте, – сказал Джейбос, который, по своей неотесанной простоте, попадал иногда, что называется, не в бровь, а в глаз, – послушайте, тут дело что-то не так, я ни за что не поверю, чтобы кому-нибудь пришло в голову человека застрелить его же собственным ружьем. Я ведь сам на Острове помощником лесничего служил, так вот ручаюсь вам, что первый силач в Шотландии, и тот у меня ружья не отнимет: я сначала в него все пули всажу. А видите, какой я: кожа да кости, и я ведь только и знаю, что сидеть да лошадей погонять. Нет, чего там говорить, на такое дело никто не пойдет. Да я самые лучшие мои сапоги в заклад ставлю, новые, на ярмарке в Керккудбрайте купил, что это чистый случай. Но коли я вам больше не нужен, так я пошел поглядеть, как там, кормят лошадок или нет. – И он вышел.

Конюх, явившийся вместе с ним, показал то же самое, и его и миссис Мак-Кэндлиш снова стали допрашивать, не было ли при Брауне в это злополучное утро какого-нибудь оружия.

– Не было, – сказали оба, – один только тесак у него на ремне висел.

– Ну вот видите, – заявил Берклиф, держа Глоссина за пуговицу (занявшись разрешением столь сложного вопроса, он позабыл о том, что Глоссин был уже в новом звании),