– Холодно?.. Schneewasser und Hagel173! Я только тем и жив, что из угла в угол хожу да вспоминаю, как весело нам тут когда-то было.
Костер меж тем разгорелся; Хаттерайк склонил над ним свое загорелое лицо и протянул к огню грубые, жилистые руки с такой жадностью, с какой голодный накидывается на еду. Пламя освещало дикие и мрачные черты его лица, а едкий дым, который он, иззябший до мозга костей, готов был глотать без конца, лишь бы немного согреться, клубился над его головой, а потом поднимался к неровному потолку и уходил из пещеры через скрытые наверху щели; через эти-то трещины и проникал сюда, должно быть, воздух в часы прилива, когда вход в пещеру бывал затоплен.
– Я вам и завтрак принес, – сказал Глоссин, доставая кусок холодного мяса и флягу с водкой. Хаттерайк жадно выхватил из его рук флягу и приложил ее к губам. Глотнув из нее порядком, он восторженно воскликнул:
– Das schmeckt174! Эх, хорошо, все нутро прогревает! И
он запел отрывок песенки на верхненемецком наречии:
172 Черт побери, я совсем замерз! (нем, диал.).
173 Талый снег и град! (нем.).
174 Это вкусно (нем.).