Вудберне. И вдруг нашего друга осенила горестная мысль: а книги?. В Элленгауэне, в отведенных под библиотеку комнатах, их ведь негде будет разместить. . Но, пока он об этом раздумывал, Мэннеринг вдруг позвал его, чтобы посоветоваться с ним по некоторым вопросам, касавшимся планировки великолепного дома, который он предполагал выстроить на месте прежнего, рядом с развалинами старого замка и в том же стиле. В числе многочисленных комнат будущего дома Домини нашел одну, довольно большую, которая именовалась библиотекой, а рядом с ней удобную и просторную комнату, носившую название кабинет мистера Сэмсона.

– Удивительно, удивительно, у-ди-ви-тель-но! – в восхищении восклицал Домини.

Плейдел на некоторое время уезжал, но потом вернулся, как и обещал, на рождественские каникулы. В Элленгауэне он застал одного только полковника, занятого составлением плана нового дома и парка. Мэннеринг был большим знатоком этого дела и занимался им очень охотно.

– Ага, вот вы чем увлекаетесь! – воскликнул адвокат. –

А где же наши дамы, где прелестная Джулия?

– Они отправились погулять с молодым Хейзлвудом, Бертрамом и другом его, капитаном Деласером, который у нас гостит. Они пошли посмотреть, как лучше построить новый домик в Дернклю. Ну, а каковы ваши успехи?

– Все идет как по маслу, – отвечал адвокат. – Мы передали дело нашего молодого друга на рассмотрение лорда-канцлера, оно было представлено суду жезлоносцев, и сейчас он признан законным наследником.

– Суд жезлоносцев? А что это такое?

– Ну, это своего рода судейские сатурналии322. Надо вам сказать, что жезлоносцем, иначе говоря членом нашего верховного суда, по существующему положению может быть только невежда.

– Что же, это неплохо.

– Так вот, наше шотландское уложение, шутки ради вероятно, объединило этих невежд в особую коллегию, занимающуюся делами, связанными с установлением происхождения и родства, вроде, например, дела нашего

Бертрама. И им зачастую приходится разрешать самые сложные и запутанные вопросы этого рода.

– Но это же черт знает что такое! По-моему, это очень затрудняет дело, – сказал Мэннеринг.

– Ничего, у нас есть одно практическое средство против всяких нелепых теорий. Один или двое судей становятся тогда помощниками и советчиками своих же собственных слуг. Но знаете, что еще Нунций323 сказал:

«Multa sunt in moribus dissentanea multa, sine ratione»324.

Так или иначе, эти судейские сатурналии сделали свое дело. И выпили же после этого мы бургундского у Уокера!

У Мак-Морлана глаза на лоб полезут, когда ему счет подадут.