Но Пушкарева ничто не могло заставить отказаться от своей точки зрения.

– Да, и это событие должно было произойти, – горячо ответил Пушкарев. – Надо смотреть на все глубже, в связи с другими явлениями… Без причин, батенька мой, как тебе известно, ничего не бывает, и я сейчас докажу…

Доказать ему не удалось. Вошел дежурный по лагерю и доложил, что возвратился Бойко со своими людьми.

– Скота много пригнал? – вскочив с топчана, спросил

Зарубин.

– Ничего не пригнал, товарищ майор, с пустыми руками вернулся.

Зарубин быстро натянул стеганую ватную куртку, нахлобучил задом наперед ушанку и выбежал из землянки.

«Что за ерунда? – взволнованно думал он. – Выходит, прав комиссар, что в лагере стали твориться непонятные вещи! Если не было скота, так где пропадал Бойко трое суток? Ну, сутки на дорогу туда и обратно. А двое суток? И

зачем я послушался какого-то идиота и прогонял без толку людей! Сколько раз давал себе слово не предпринимать ничего без тщательной проверки, и вот на тебе!»

Бойко командир нашел в расположении отряда. Простуженным, охрипшим и усталым голосом он отдавал какие-то распоряжения своим командирам, а потом обратился к дедушке Макухе, состоявшему при отряде на правах старшины.

– Папаша, – сказал просительным тоном Бойко, – в нашем хозяйстве сухие портянки водятся?

– Непременно, Фомич! – ответил старик. – На такой случай я даже суконные приберег.

– Организуй парочку, – попросил Бойко. – Ноги у меня что-то совсем подгуляли… Даже ходьба их не разогрела. –

И он с тяжелым вздохом, как-то странно ступая, точно шел вброд по воде, направился к своей землянке.

Зарубин уже готов был накричать на Бойко за то, что он измучил людей, не прислал связного, не предупредил о задержке и заставил всех беспокоиться. Но, увидев его странную походку, услышав его голос, необычный, глухой, Зарубин почувствовал прилив жалости к этому всегда исполнительному, требовательному к себе командиру, вспомнил тяжелое горе, надломившее Бойко, и сдержался.

– Жив, Григорий Фомич? – спросил он подошедшего

Бойко и протянул ему руку.

– Еле-еле жив, товарищ майор… – ответил тот.

«Что-то неладно! Что-то стряслось! – подумал Зарубин.

– Бойко никогда так не отвечал. Почему еле-еле?»